Его слишком откровенный взгляд и бархатисто-хриплый голос заставили Аликс затрепетать. Она уже пожалела о своем выпаде. Он ловко перевернул ее слова, и теперь Аликс чувствовала себя побежденной собственным оружием. А сможет ли она сама позаботиться о себе, когда рядом находится Висенте Серрано? Это более чем сомнительно, особенно если ему вздумается пустить в ход свое обаяние. В какой-то миг ей показалось, что сейчас он ее поцелует, чтобы проучить за замечание о разнице в возрасте. И она тайно вздохнула с облегчением, когда затор наконец рассосался и машина снова помчалась по шоссе.
Наконец они свернули с трассы на неширокую дорогу, ведущую к Отавало.
– Оставим машину здесь, – сказал Висенте, найдя место на какой-то узкой улочке. – Вам, наверное, хочется сделать покупки.
– Ну почему мужчины всегда считают, что женщины озабочены исключительно покупками? – возмутилась Аликс. – Я вполне могу купить все необходимое по дороге домой.
Висенте, смеясь, открыл ей дверцу.
– Что здесь смешного?
– Ничего. Посмотрите-ка вокруг и скажите, есть ли разница между этим рынком и каким-нибудь американским торговым центром.
Аликс вышла из машины, с силой захлопнув дверцу, чтобы выразить этим свое возмущение; она отчаянно пыталась достойно ответить на его насмешливое замечание, но, так ничего и не придумав, сердито зашагала вперед, в глубь рынка. Очень скоро они оказались на площади, заполненной людьми, которые покупали, продавали или просто болтали друг с другом. И, захваченная суетой рыночной толпы, Аликс скоро забыла свое недовольство.
Индейцы были в своей национальной одежде: мужчины – в темно-синих пончо и темных широкополых шляпах, женщины – в искусно вышитых белых сорочках, на шее у них висело множество блестящих бус. Некоторые держали на руках грудных младенцев.
– Это otavalenos,[7] – пояснил Висенте. – Их сразу можно узнать по костюмам.
Аликс отметила, что на всех мужчинах были белые штаны, а на спину спускались длинные черные косы – судя по их длине, волосы индейцы никогда не подстригали.
Кроме индейцев, покупавших в основном продукты, площадь постепенно заполнялась туристами, которых интересовали сувениры. Аликс ощутила прилив радостной надежды. Может быть, сегодня ей удастся прочувствовать местный колорит и, несмотря на нелюбовь к покупкам, приобрести все же какие-нибудь безделушки в подарок родным.
Перед ней открывалась весьма вдохновляющая перспектива. Конечно, на розыски Камилы может уйти немало времени, но внезапно Аликс почувствовала уверенность, что она сможет написать хорошую статью для «Ньюсмейкерз». Да и ее диссертация серьезно продвинется благодаря такому личному опыту. Она вынула из сумочки блокнот и карандаш и сделала несколько пометок, прежде чем снова погрузиться в кипящий водоворот рынка.
Товары, продававшиеся здесь, просто очаровали Аликс. К тому времени, когда они с Висенте прошли большую часть прилавков и ларьков, она успела купить разноцветные шерстяные свитера сестрам, ярко-желтую соломенную шляпу матери, картину для отцовского кабинета и платье – себе самой.
Пару раз она снова пыталась заговорить о Камиле, спрашивая торговцев, не случалось ли им видеть писательницу здесь, на рынке. Но Висенте тотчас тащил ее куда-то в сторону, чтобы показать что-то интересное. В первый раз это были очаровательные щенки, а во второй – целая запеченная свинья с длинными стручками перца, торчащими из ушей, и с лимоном в зубах. Похоже было, что Висенте явно пытается увести ее от этой темы.
– Хорошо еще, что вам не очень-то хотелось делать здесь покупки. – Висенте шел рядом с Аликс, неся ее приобретения. – Иначе мне, наверное, не удалось бы разглядеть свою машину за ворохом вещей. – Он вопросительно посмотрел на нее.
– Покупки были вашей идеей, – напомнила Аликс. – Я просто приняла ее.
Они проходили мимо домика, рядом с которым росло дерево с большими красными цветами.
– Смотрите, эти цветы так похожи на листья пойнсетти,[8] – сказала Аликс, вынимая из сумки фотоаппарат.
– Это они и есть, но мы зовем их flor de Panama.[9]
– Чудесные! – Аликс невольно подумала о маленьких кустиках омелы там, дома. Они меркли в сравнении с этими тропическими красавицами. По пути к площади она сделала еще несколько снимков и наконец убрала фотоаппарат. – О'кей, идемте.
– Уже почти двенадцать. Куда пойдем?
– Давайте пообедаем в «Хостерии Чорлави», – предложила Аликс, удивленная тем, что на этот раз Висенте предоставил ей свободу выбора. – В путеводителе сказано, что это одна из местных достопримечательностей. – Это был также любимый ресторан Камилы, о котором она упоминала в письмах, но Аликс предпочла не сообщать об этом Висенте.
Ресторан был построен в виде асьенды, с двумя патио, выходящими на разные стороны. Там стояли столики. Утренняя прохлада уже исчезла, и пообедать на свежем воздухе без риска замерзнуть было вполне возможно. Висенте и Аликс уселись за уютный угловой столик. Они успели проголодаться и ели с большим аппетитом. Сначала заказали суп, потом цыпленка с лимоном и желтый соус из помидоров, красного перца, лука и вина. Когда музыканты заиграли веселую мелодию, посетители тотчас отложили ножи и вилки и начали хлопать в такт. Хотя Аликс и была недовольна, что Висенте неотлучно ее сопровождает и не дает ни на шаг приблизиться к Камиле, она не могла не признать, что постепенно начинает познавать эту страну, и невольно отдалась удовольствиям и веселью. Этот день был экскурсией в совершенно иной мир.
Висенте налил им обоим по чашке горячего чая.
– Вы не дадите мне почитать вашу диссертацию? – спросил он. – Если, конечно, вы ее взяли с собой в Эквадор.
Эта просьба удивила Аликс.
– Да, взяла и, конечно, дам вам ее прочитать, только не понимаю, чем она может быть для вас интересна.
Висенте небрежно пожал плечами.
– Простое любопытство. Мне интересно было бы узнать, чем вас привлекла малоизвестная южноамериканская писательница. Не говоря уже о том, что мне хотелось бы выяснить, почему она представляет для вас нечто большее, чем чисто профессиональный интерес. – Лицо его, как и прошлым вечером, выражало недоверие.
Аликс даже немного испугала прозрачность намеков Висенте.
– Что ж, пожалуйста, – сказала она. – Только я не согласна с вашим определением – «малоизвестная». Может быть, Камила Завала и не обладает всемирной славой, но в Соединенных Штатах у нее уже есть немалый круг читателей. И мне казалось, что мы уже обсуждали, что она значит для меня.
