— Куда надо. Шшш… Я ведь лучшшший друг Человека. А не то опоздаешшшь… Слышишшшь? Кукушшшка кукует!
Не успела Женщина что-то сказать в ответ, как Змей подхватил ее и закружил по опушке.
— Ты качаешь меня слишком сильно. Кружится голова…
— Ссс… Это белый крокуссс… Он ссслишком сссильно пахнет.
Змей отрывал от Земли то одну пару лап, то другую.
— Змей! Мы так долго едем, а не сдвинулись с места… У меня слипаются веки.
Змей стал свиваться в кольца.
— Что ты делаешь, Змей? Земля скоро сделает новый вдох… Я должна торопиться. Человек меня ждет… А я… я засыпаю…
— Шшш… — прошипел Тринадцатиногий Змей. — Человек лишшшил меня мессста. Ссс… Напрасссно он это сссделал…
— Ох! — сказал Белый Кролик. Он всё видел и слышал. Один только Кролик — так иногда бывает. И задрожал, как обычно. Нет, гораздо сильнее.
7
Женщина пробудилась в темной сырой пещере. Вход был завален камнями. Свет пробивался сквозь щели. Она собиралась заплакать, но тут ее рука наткнулось на что-то теплое.
— Ой! — воскликнули разом Женщина и Белый Кролик.
Кролик был пушистый и мягкий. Женщина стала гладить кролика, и ей расхотелось плакать.
— Как я здесь оказалась? Я ничего не помню.
— Тебя привез в пещеру Тринадцатиногий Змей и приказал обезьянам завалить вход камнями.
— И они послушались?
— Да. Он пригрозил обезьянам, что топнет ногой.
— А как попал сюда ты, маленький Белый Кролик?
Кролик тихонько вздохнул:
— Я побежал за Змеем… Я хорошо копаю. Я могу выкопать нору. И я прокопал сюда ход… Так что можно уйти. Я думаю, ты сумеешь.
— И ты не испугался?
Ушки Кролика дрогнули. Но он не стал говорить, как болят его лапки и как он сильно дрожал, когда слышал шипение Змея.
— Ты самый лучший Кролик на свете, — твердо сказала Женщина, — Самый смелый и самый добрый.
Вдруг она всполошилась:
— Сколько времени я спала?
— Ты спала три дня и три ночи.
— Неужели Земля сделала новый вдох?
— Нет, — сказал Белый Кролик. — Я ей всё объяснил, и она затаила дыхание. Только…
— Что? Говори скорей.
— Если ты отсюда уйдешь… Тринадцатиногий Змей… Он ведь об этом узнает… И тогда непременно топнет тринадцатой ногой.
— Не топнет, — сказала Женщина. — Он думает, что сумел обхитрить Человека. И что он «самый-самый». Но он всего лишь Змей с тринадцатой ногой. И я его проучу.
В этот момент снаружи послышался шум. К пещере пришел Тринадцатиногий Змей.
— Ссс… Женщина! Ты проссснуласссь? Ты меня ссслышишшь? Шшш… Я сссовсем одинок. В Новом-преновом Мире таких, как я, большшше нет. И таких, как ты, большшше нет. В этом мы ссс тобой сссхожи… Ссс… Ты и я… Чем не пара?
— Зачем тебе пара, Змей?
— Ссс… В Новом-преновом Мире у меня нет доссстойного мессста.
— Ты можешь быть самым щедрым, заботливым, великодушным.
— Шшш… Великодушшшным? Сссмешшшно! — сказал Тринадцатиногий Змей, хотя не умел смеяться. — Ссс… Разве это доссстойное месссто для Змея? Я хочу быть сссамым ссстрашшшным.
— И зачем тебе я?
— За тобой в Новый Мир придут маленькие змеенышшши. У каждого будет тринадцатая нога. Ссс… Они подрассстут и топнут тринадцатой ногой. Топнут вмесссте со мной. Я зассставлю их топнуть. И тогда…
— Что случится тогда?
— Ссс… А вот что ссслучится: раздассстся ужасссный грохот. Новый Мир сссодрогнется от ужассса. Всссе признают, что я — сссамый ссстрашный. И сссделают меня главным. Потому что всссе будут бояться, что я ссснова топну ногой.
— А Человек?
— Он оссстался без пары. Ссс… Его одолеет тоссска. Он уйдет из Нового Мира.
— Я согласна.
— Шшш… Ты послушшшная. Шшш… Это хорошшшо.
— Да, я согласна. Но при одном условии.
— Шшш… Говори. Я ссслушаю.
— Хочу, чтобы ты, самый страшный Тринадцатиногий Змей, ходил по земле в башмаках. Я сплету тебе башмаки. На каждую твою ногу. Но пока башмаки не готовы, ты никуда не уйдешь. Будешь ждать у пещеры, пока я закончу работу.
— Шшш… А долго ты будешшшь плести для меня башмаки?
— Так быстро, как только умею. А еще, чтобы стать тебе парой, я должна научиться шипеть. Покажи, как ты это делаешь.
— Шшш… — Тринадцатиногий Змей не умел улыбаться. А то бы он улыбнулся, как улыбаются змеи: обнажив ядовитые зубы.
Тут Женщина приказала:
— Эй, жуки и букашки, мышки и паучки! Наберите мне гибких травинок. — И добавила тихо: — Пусть у каждой травинки будут крепкие корешки. И пусть корешки захотят вернуться в родную Землю.
К закату первого дня Женщина сделала Змею башмаки на передние ноги. Змей их послушно надел. К восходу были готовы башмаки на задние ноги. И скоро были готовы башмаки на двенадцать ног. Без башмака осталась лишь тринадцатая нога.
— Для последней ноги я должна постараться особо. Придется тебе подождать. Время от времени спрашивай: «Что мой башмак? Не готов?» Заодно услышишь, как я учусь шипеть.
— Шшш… Хорошо.
Тринадцатиногий Змей замер у входа в пещеру. Время от времени он приближал свою плоскую голову к неплотно лежащим камням:
— Шшш… Женщина! Ты меня слышишшшь? Шшш… Башшшмак не готов?
И в ответ неизменно слышал тихий ответ:
— Шшш… Башшшмак не готов…
Так миновали дни. Земля давным-давно сделала новый вдох. И корешки травинок, почуяв земное дыхание, устремились обратно в Землю…
* * *
Маленький Человечек иногда не слушался Женщину. Однажды он убежал и оказался в Лесу у подножья Холма. Там он нашел пещеру. Вход в нее был завален камнями. А рядом лежала коряга — большая, поросшая мхом.
— Ой, чудная какая! — сказал Человечек, — Это как будто чудище. Тринадцатиногий Змей! Будто бы он врос в Землю и покрылся корой. Эй! Вези меня, Змей! — закричал Человечек и уселся на Змея верхом. — Ха-ха-ха! Посмотрите, я еду!
