— Хорошо, хорошо. — Дженнифер жадно отпила глоток воды и, выражая восторг, подняла вверх палец. — Приятно слышать такие утешительные речи, особенно о том, что еще можешь быть полезной.
Стук в дверь перебил их разговор. Пиа, извинившись, пошла к двери и, поздоровавшись со стражем, вернулась с охапкой писем. Среди них было штук двадцать написанных от руки, плюс еще три коробки.
— Не знаю, как ты находишь на это время, — заметила Пиа, высыпав все на кровать.
— Обычно не нахожу, — призналась Дженнифер. Она переворачивала конверты, чтобы посмотреть обратный адрес. — Софи изымает из почты приглашения и большую часть рутинной корреспонденции. Но меня тошнит при мысли, что я сижу здесь, а ее вынуждаю заниматься еще и почтой. Хорошо хоть эти письма вносят некоторое разнообразие в мою жизнь.
Пиа ворчливо согласилась и взяла с угла стола серебряный ножик для вскрытия конвертов — один из первых и, как оказалось, самых необходимых подарков, полученных Дженнифер от Антонио вскоре после свадьбы.
— Похоже, я могу загрузить тебя сегодня работой. — Дженнифер ворошила содержимое одной из коробок. — Я заказала ко дню рождения Антонио эту фотокамеру, но ее забыли завернуть в подарочную бумагу. — Она вынула камеру из коробки, чтобы показать Пиа. — Хочу подарить ее в этот уикенд, поскольку он предполагает вернуться с переговоров на день раньше. Но я не смогу дойти до комнаты упаковки подарков, чтобы самой обернуть камеру. А если попросить кого-нибудь из персонала, они обязательно разболтают…
— Во дворце есть комната упаковки подарков? — Пиа положила серебряный нож на стопку писем, лежавших на постели. — Ты, должно быть, шутишь.
— Возмутительно, да? — Дженнифер пожала плечами и протянула Пиа камеру. — Надеюсь, ты окажешь мне эту услугу?
- Конечно. Для этого я здесь, — ответила Пиа.
Она повертела камеру в руках. Антонио будет в восторге от подарка. Ведь он сможет этим аппаратом снимать новорожденного.
— Мне надо что-то делать. Не только сидеть здесь и время от времени подавать тебе платок или воду. По-моему, я никогда в жизни не была такой ленивой.
— Я тоже, — призналась Дженнифер. — Утешаю себя тем, что это ради малыша и не может тянуться вечно. Тридцать две недели прошли, оставшиеся четыре тоже пройдут. — Она рассказала Пиа, как найти нужное помещение, которое расположено за главной кухней дворца, и помахала ей вслед рукой.
Пиа вышла из изысканных частных апартаментов кронпринца с камерой в руке и направилась к широкой мраморной лестнице. В открытые окна из дворцового сада струился свежий воздух. Она шла длинными прямыми коридорами, с наслаждением вдыхая аромат свежескошенной травы. Даже упаковка подарка, которую в любой другой обстановке она воспринимала бы как рутинную задачу, сегодня казалась освобождением.
Как бы Пиа ни любила Дженнифер, ей трудно дались эти две недели, прошедшие со дня прибытия во дворец. Пока Дженнифер днем спала, она читала. Когда не спала, она была при ней на посылках. Главное, чтобы принцесса поменьше стояла на ногах. Дженнифер казалась совершенно здоровой и говорила, что хорошо себя чувствует. Но необъяснимое кровотечение, случившееся несколько недель назад, встревожило гинеколога. И он посоветовал оградить ее от всяких непредвиденных случайностей. Антонио согласился с доктором. Конечно, жене не следует сопровождать его ни в местных поездках, ни тем более в путешествии на Ближний Восток.
При всем однообразии жизни во дворце Пиа понимала, что ее присутствие позволяет Дженнифер не чувствовать себя одинокой, когда Антонио нет дома. Он в Израиле и труднодостижим. А ее приезд внушал Антонио уверенность, что кто-то присматривает за женой.
И как сказала Дженнифер, теперь у нее есть отдушина. Она может жаловаться на неудобства беременности, не опасаясь, что это станет темой для пересудов среди дворцового персонала. Или еще хуже: пищей для газет, если до репортеров дойдет хоть одно слово.
Как и Дженнифер, Пиа привыкла много двигаться, держать в форме и тело и разум. В эти две недели она прочитывала книгу или две за день, бесконечные часы смотрела ТВ, и наконец это стало нестерпимо. Последние несколько дней ее мысли были заняты новой работой. Как только Антонио вернется домой и Дженнифер благополучно родит малыша, она полетит за своим следующим назначением в Вашингтон, где находится база некоммерческой группы Международной помощи больным СПИДом. В этот раз она направляется в Африку южнее Сахары, где будет надзирать за строительством и оборудованием трех центров для детей, потерявших родителей во время эпидемии СПИДа в Африке. Хотя трех строений вряд ли будет достаточно, ей грела душу мысль, что хоть некоторые сироты найдут место, где жить. У них будет свежая еда, и, вероятно, они смогут получить первоначальное образование. Не говоря уже о любви и заботе, которые им щедро дарят работники.
Пока будут строить центры, она сможет проехать по Мозамбику, Южной Африке и Зимбабве, просвещая молодых женщин. Объяснит им опасность вируса иммунодефицита и, может быть, сумеет уберечь их от ужасной болезни, которая плодит столько сирот.
Конечно, условия жизнь даже и близко не будут такими удобными, как здесь, — ничто на Земле не может сравниться со щедростью королевского дворца Сан-Римини. Но ее радовала возможность помочь людям, которые нуждались в ней. Ей доставляло удовольствие видеть то положительное, что она привносила в жизнь бедного нуждающегося ребенка или отчаявшейся молодой матери.
Пока Пиа шла вниз по затянутой красным ковром мраморной лестнице, она напомнила себе, что время, которое она проводит с Дженнифер, — это отпуск. И ей надо бы больше радоваться ему. Еще несколько коротких недель — и она, наверное, будет скучать по уютной комнате Дженнифер и беззаботной болтовне о самых обычных вещах.
Она спустилась по широкой лестнице и свернула в коридор налево. Не в силах сдержать любопытство, она быстро заглянула в маленький личный кабинет короля. Дженнифер говорила, что в этом кабинете хранятся коллекция его книг и семейные фотографии. По ночам его часто можно застать здесь, он читает, уединившись после делового дня.
Миновав еще четыре комнаты, Пиа толкнула тяжелые дубовые двери, ведущие в частную столовую семьи ди Талора. Здесь они завтракали на скорую руку или собирались на ленч в узком кругу. В противоположность этой существовала еще сугубо официальная столовая, расположенная в другом конце дворца. Туда приглашенные высокопоставленные гости могли пройти прямо от главных ворот.
Колокола самого большого в Сан-Римини кафедрального собора громко пробили полдень. Этот звук всегда был слышен во дворце. Но в столовой никого не было. У принцессы Изабеллы и ее молодого мужа только что закончился медовый месяц. По пути домой они задержались в Нью-Йорке, чтобы присутствовать на открытии выставки искусства Сан-Римини. Принц Стефано и его жена Аманда, подруга Дженнифер, почти год находились в Англии с долговременным государственным визитом. Так что король Эдуардо редко получал удовольствие от трапезы в кругу семьи. Гораздо чаще ему приходилось участвовать в деловых встречах, частью которых бывали обед или ленч.
