5
Уокинг, графство Сюррей, 4 августа 1509 года
У леди Анны был ангельский голос. Сидя на каменной скамье в саду в окружении других придворных, она пела, аккомпанируя себе на лютне. Джордж Гастингс дождался, когда смолкнет последняя вибрирующая нота баллады, прежде чем подойти и сесть рядом с Анной.
– Я никогда не слышал лучшего исполнения этой песни, – сказал он, испытывая блаженство от дарованной ему улыбки, – даже королевские певчие не могут с вами сравниться.
– Это очень любезно с вашей стороны, – ответила ему леди Анна. – Но есть люди, одаренные бо́льшим талантом, чем я, и к тому же владеющие игрой на нескольких инструментах.
– Лучше достичь совершенства в игре на одном-единственном инструменте, чем посредственно играть на многих, – к месту заметил Уилл Комптон.
Комптон сидел на земле у ног леди Анны, так же как и Нэд Невилл и Чарльз Брендон. Еще одна скамья в этой маленькой беседке была занята леди Болейн и леди Фитцуолтер. Последняя, как было известно Джорджу, была старшей сестрой леди Анны, Элизабет. Джордж полагал, что они друг друга недолюбливают. Словно в подтверждение этого Элизабет Фитцуолтер, бросив украдкой взгляд на сестру, глубоко вздохнула.
– Признайся, Анна, каким еще инструментом ты владеешь.
– Мне не приходится стыдиться за свое мастерство, – резко ответила леди Анна. – Не многие в состоянии овладеть игрой на ребеке.
– А кому это нужно? – спросила леди Фитцуолтер, лениво перебирая струны на своей лютне. – Резкий, визгливый звук ребека может только раздражать.
Джордж никогда особенно не увлекался ребеком. На этом трехструнном инструменте грушевидной формы играли смычком. Он слышал, что музицировать на нем значительно труднее, чем на лютне. И это неудивительно, любой при дворе мог подобрать пару-тройку популярных мелодий на струнах лютни.
– Некоторые сравнивают звук ребека с женским голосом, – сказал Джордж.
– Это похвала или осуждение?
В глазах леди Анны вспыхнул лукавый огонек.
– Некоторые женщины, – произнес Невилл, прежде чем Джордж успел что-либо ответить, – кудахчут как куры.
Бэсс Болейн метнула в него клубок пряжи. Она, похоже, никогда не расставалась со своим вязаньем. Невилл одной рукой поймал клубок и, хохоча, бросил его обратно.
– Ребек – полезный в деле ухаживания инструмент, – сказал Джордж, обращаясь исключительно к леди Анне. – Он идеально подходит для игры дуэтом.
– С лютней?
При этой мысли ее пухлые губы изогнула милая улыбка.
– С лютней, – подтвердил он. – Или с арфой, гитарой, другим ребеком, волынкой, шалмеем, свирелью Пана, голосом.
– Лучше с лютней, – произнес Брендон протяжно-ленивым голосом.
Для Брендона раздавать советы было привычным делом. Хотя он был ненамного старше Комптона, жизненного опыта у него было больше, чем у остальных собеседников, вместе взятых. Будучи в возрасте Джорджа, Брендон уже был конюшим графа Эссекса, затем перешел на службу к королю Генриху Седьмому, став его камергером. Никто не мог сравниться с Брендоном на ристалище, и он пользовался чрезвычайной популярностью у дам. Если слухи, которые слышал Джордж, соответствовали действительности, Брендон уже трижды был женат, причем дважды на одной и той же женщине.
– Вы споете, если я вам подыграю, лорд Гастингс?
Вопрос леди Анны заставил Джорджа потерять интерес ко всем прочим.
– У меня не очень сильный голос, – предупредил он ее.
– Не имеет значения. Я уверена, вместе у нас хорошо получится.
Анна взяла несколько аккордов, и Джордж наконец поддался на ее уговоры. Сперва запинаясь, он запел, постепенно набирая силу, и, поскольку эту песню все хорошо знали, его скованность вскоре исчезла. Дуэт с леди Анной оказался очень органичным… пока остальные джентльмены не присоединились к ним. Все они, и особенно Комптон, обладали более сильными голосами, чем Джордж.
Как только песня закончилась, Комптон схватил лютню. Он спел печальную любовную балладу, сам себе аккомпанируя. На леди Анну его выступление, по всей видимости, произвело сильное впечатление.
Глядя, как она флиртует с другим мужчиной, Джордж испытал прилив непривычного раздражения. Ему вспомнился случай, происшедший более года тому назад, когда они с Комптоном и другими молодыми людьми из числа придворных старого короля Генриха проводили вечер в таверне неподалеку от Гринвичского дворца. Там им прислуживала привлекательная девушка. Она благосклонно принимала знаки внимания Джорджа… пока Уилл Комптон не увел ее с собой, соблазнив своей чарующей улыбкой и сладкими речами.
«Но сейчас все иначе», – пытался убедить себя Джордж. Герцог Букингем уже пообещал руку своей сестры Джорджу, и Комптон знал об этом. Джордж осторожно коснулся рукава леди Анны, снова завладевая ее вниманием.
– Не желаете ли прогуляться со мной? В этом парке много уютных мест и помимо этой беседки.
То, что она тут же поднялась и последовала за Джорджем, польстило ему сверх всякой меры. Звуки лютни и голоса́ поющих теперь были не более чем приятным фоном для их прогулки. Впоследствии Джордж не мог вспомнить, что именно они говорили друг другу. Он знал только одно – он очутился на небесах.
6
Вестминстер, 19 сентября 1509 года
Что касается Джорджа Гастингса, то его женитьба была согласована задолго до того, как он ответил на призыв своей бабки навестить ее в Вестминстерском особняке ее третьего мужа. Со дня прогулки с леди Анной прошло уже несколько недель, и с тех пор они виделись почти ежедневно. Правда, обычно они находились в большой компании, но Анна проявляла к Джорджу особое внимание и танцевала с ним чаще, чем с другими мужчинами. Постепенно он стал обожать это веселое существо с сияющими глазами. Движения леди Анны были грациозны, речь благозвучна, а формы тела приятны для глаза. Джорджу не терпелось поскорее разделить с ней ложе. Он намеревался прожить с ней до гробовой доски.
Поэтому Джордж был потрясен, когда его мать, сестра и бабка ополчились на него, воспротивившись его женитьбе.
– Мне непонятно, что вы имеете против леди Анны.
Слова Джорджа канули в глубокий омут безмолвия. Он с трудом сдерживался, чтобы не начать переминаться с ноги на ногу или не провести пальцем за воротником, который вдруг стал слишком тесным. Джордж подумал, что с женщинами дьявольски трудно иметь дело.
– Против леди Анны у меня нет возражений, – заявила его бабка. – Затруднение связано с ее братом.
Бабушка Джорджа была очень невысокого роста, но обладала величавой осанкой. Ее кабинет совершенно не напоминал женские комнаты в других домах. Тут находились полки, уставленные книгами и манускриптами. Письменный стол, занимающий главенствующее место в комнате, был завален большими учетными книгами. Единственная вышивка, которую здесь можно было увидеть, принадлежала сестре Джорджа Нэн, оставившей ее на стуле у окна.
