В ХХ столетии в США стали реже использовать рабочих лошадей. Соединенные Штаты гордились своими жеребцами; пастбища западных штатов были идеальной средой для разведения лошадей. В конце XIX века прирост был столь высок, что, отправляя рабочих лошадей в крупные города на востоке и в кавалерийские подразделения американской армии, западные штаты вскоре стали еще и крупнейшим поставщиком боевых коней в Европу. Большинство европейских стран в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, импортировали лошадей. К примеру, в 1899 году Соединенные Штаты поставили около ста тысяч лошадей Великобритании для использования в англо-бурской войне. Но с развитием машиностроения после 1910 года поголовье лошадей в Америке начало сокращаться, возникли опасения, что армия не сможет получить достаточно лошадей в случае войны.
Это стало вопросом национальной безопасности. Количество лошадей, востребованных в военное время, достигало астрономических цифр: в период между 1914 и 1918 годами союзными войсками использовалось больше 1,3 миллиона лошадей. Многие из них были смертельно ранены в сражениях, многие погибли из-за инфекционных заболеваний, распространяющихся во время перевозки лошадей кораблем или поездом в тяжелых условиях. В военное время лошади становились расходным материалом, потребность в них была высока, и спрос тяжело было удовлетворить.
В качестве ответа на падение поголовья американская армия запустила программу «Ремонт», подразумевающую систематическое разведение лошадей для армейских нужд. Задачей этой программы было обеспечить необходимое количество лошадей на случай военных действий (термин «ремонт» изначально означал восполнение убыли лошадей в кавалерии). Программа отбирала жеребцов, считавшихся лучшими представителями американских пород. Подходящие для верховой езды лошади должны иметь хорошее чувство равновесия, мощные легкие, широкую холку, чтобы удерживать седло, прочные кости ног и широкие копыта для устойчивости. Вдобавок темперамент лошади тоже следовало учитывать, отдавая предпочтение «кроткому нраву и послушанию». Для улучшения качества американских боевых лошадей эти великолепные жеребцы были «доступны за номинальную цену». Кавалерия Соединенных Штатов, конные отряды американской армии нуждались в надежных каналах поставки лошадей.
В 1920-х, 30-х и 40-х годах механизация прогрессировала, и спрос на лошадей продолжал падать. По мере того как уменьшалось количество гражданских покупателей, к 1940 году армия США стала крупнейшим потребителем лошадей. К этому времени за породистого мерина армия платила двести долларов, одну пятую цены нового автомобиля.
«Ремонтные» жеребцы распределялись по стране и спаривались с породистыми кобылами, здоровыми и подходящими для участия в программе. Владелец кобылы платил всего десять долларов, а жеребенок принадлежал хозяину кобылы с условием, что армия оставляет за собой право выкупить его. Поскольку нужда в рабочих лошадях уменьшалась с каждым десятилетием, крупные коннозаводчики получали свои прибыли в основном благодаря армии.
Однако Вторая мировая война – первая война с масштабным применением техники – поставила крест на роли армии в разведении лошадей. В 1940 и 1941 годах армия закупала десятки тысяч лошадей. Но времена изменились. Сражаться можно было и без лошадей, и в 1942 и 1943 годах армия начала распускать кавалерийские подразделения и продавать коней. После войны, в 1948 году, «ремонтная» программа была отменена. «Ремонтных» жеребцов, специально выведенных для того, чтобы быть лучшими, отдали в частные руки, и они стали доступными любым коннозаводчикам.
Но не только благодаря «ремонтной» программе улучшилась стать американской лошади. В XIX столетии, продавая лошадей в Европу, американские фермеры также импортировали лучшие европейские породы – першеронов, бельгийских тяжеловозных, шайров, тоже приносившие свое потомство. Тяжеловозов скрещивали с другими видами, чтобы вывести лошадей более легких, чем их гигантские предки, – ими было бы проще управлять, проще за ними ухаживать, и обходились бы они дешевле. Так и появилась типичная рабочая лошадь без родословной или признаков породы на аукционе в Нью-Холланде в 1950-х годах – за неприглядным экстерьером скрывалась кровь предков. В ней могла течь кровь тяжеловозов, выведенных для обработки полей, или чистокровных верховых, ценящихся за скорость и побеждающих на скачках с препятствиями, или боевых лошадей, крепких и отважных.
К тому времени, как Гарри купил Снежка в 1956 году, любые подробности о том, где родилась лошадь и кем были ее родители, были утеряны. Никто не мог вспомнить большого серого мерина со шрамами от хомута и умиротворенным взглядом. Никто не объявился, чтобы признать его своим. Скорее всего, он был зачат, родился и был выкормлен где-то в глубинке, в амманитском сарае, в покрытом сеном стойле для жеребят. О том, что случилось после этого, можно только догадываться.
На амманитских фермах, как и везде, жеребята остаются с матерью до тех пор, пока не достигают возраста шести месяцев. После этого их разлучают с матерью. В этом возрасте за жеребятами еще легко ухаживать. Жеребенок привыкает к людям – вначале к прикосновению, затем к недоуздку, а потом к уздечке. Лошадей, достигших возраста одного года, выпускают на выпас вместе с ровесниками, и весь последующий год они свободно пасутся и играют. Дрессировка начинается на третий год. Амманиты первым делом обучают коня голосовым командам: «марш» для начала движения, «стой» для остановки и «смена» для смены аллюра.
Когда лошадь начнет понимать команды, ее приучают к упряжи – сначала к веревке на шее, потом к поводьям и наконец к оглоблям. Здесь нужно действовать постепенно, дожидаясь, пока лошадь станет подчиняться безропотно. После этого приступают к основным тренировкам. Фермер следует за лошадью на расстоянии четырех-пяти метров, обучая ее ходить, останавливаться и поворачивать по команде. Затем фермер привязывает позади лошади большую тракторную шину, чтобы та привыкала тянуть груз. К концу третьего года лошадь уже может работать, хотя пика формы она достигает в пять лет.
Сейчас при должном уходе прогулочная лошадь может оставаться в форме и в двадцать лет, но в те времена, когда лошадей использовали, чтобы тянуть тяжелый груз, это было не так. Жизнь рабочей лошадки была коротка – около десяти лет. До пяти лет ее выкармливали и выхаживали для потенциальной продажи. После десяти лет ее рабочая карьера была завершена. Коня, более не пригодного к работе, продавали или убивали.
Лошадь считалась «живой машиной», а не разумным существом, их разводили из экономических соображений. Как сказал однажды художник К. В. Андерсон: «Многие сейчас тоскуют по старым денькам, сетуя на то, что лошадь отошла в прошлое. Но сейчас, когда лошадей заводят только те, кто их любит, самим лошадям живется куда лучше». Когда конь был лишь средством передвижения, никто не проявлял по отношению к нему сентиментальности. Лошадь, которая уже не могла работать, списывалась со счетов.
Различные болезни могли ускорить это. Самой распространенной была хромота, за ней следовали инфекционные заболевания и несчастные случаи. Лошади сталкивались с повозками и автомобилями, они поскальзывались на льду, они пугались и убегали, путаясь в упряжи, натыкаясь на фермерские орудия или других лошадей, шедших с ними в одной упряжке.
