Он расстегнул застежку-молнию на одном из своих громадных рюкзаков и достал оттуда пишущую машинку «Ремингтон-3Б» модели 1935 года. Аккуратно поставив ее на стол, он стащил с нее чехол и, оттянув стопор, сдвинул до упора каретку с валиком, вокруг которого оборачивалась бумага. Звякнул сигнал ограничителя хода, показавшийся в пустом доме необычайно громким.
Неужели Дойл прожил в этих стенах сорок четыре года?..
Франклин не сомневался, что его не смогла бы прельстить подобная перспектива.
Он плюхнулся ничком на кровать, а затем перевернулся на спину, надеясь тут же уснуть. Однако из леса доносилось слишком уж много незнакомых звуков. Фрэнк услышал, как закричала какая-то ночная птица. Это был неприятный, леденящий душу крик. Фрэнк даже понятия не имел, какая это птица. Может, хищная? Знания Франклина о природе ограничивались тем, что он прочитал на страницах изданий «Бюффон» и «Торо». В реальной жизни ему практически не приходилось сталкиваться с природой. Он подумал, что, если бы этот крик на самом деле был донесшимся откуда-то издалека воплем женщины или ребенка, отличить его от крика птицы ему все равно бы не удалось…
С этой грустной мыслью он и заснул.
3
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ, В 7 ЧАСОВ 35 МИНУТ
Стью Шеридан сидел в своем кабинете, прижимая телефонную трубку к уху. Он слушал степенный голос, принадлежащий человеку который разглагольствовал уже далеко не одну минуту.
Управление полиции штата Нью-Хэмпшир находилось на улице Хейзен-Драйв в районе Конкорд-Хайт, на восточном берегу реки Мерримак. Все подразделения департамента безопасности были недавно размещены в одном месте — комплексе «Джеймс Эйч Хейз Сейфти Билдинг». Комплекс состоял из больших квадратных зданий с незатейливыми мрачными фасадами из красного кирпича и окнами, в которые были вставлены непрозрачные с наружной стороны стекла.
— Да, я понимаю.
Шеридан наморщил лоб и, отодвинув тыльной стороной ладони две папки с документами, вытащил из-под них большой блокнот и карандаш. Затем он записал: «Меланктон, О’Рурк и Колби. 9.55 — военный аэропорт «Шеффилд». Никаких официальных сообщений. Режим строгой конфиденциальности».
— По поводу последнего пункта местный филиал предупредил меня сегодня ночью. Да, указания уже даны. — Придав своему голосу слегка раздраженный тон, полковник добавил: — Первое совещание представителей подразделений состоится сегодня утром в девять часов. — После паузы, в течение которой он слушал собеседника, Шеридан кивнул и сказал: — Это возможно. Придется запастись терпением. Именно так, двадцать четыре трупа: девять женщин и пятнадцать мужчин.
Выслушав последнюю тираду своего собеседника, он устало произнес:
— Ну, если вы так считаете, то я постараюсь связаться с вами, как только у нас появятся новости.
Он надавил большим пальцем на клавишу, чтобы прервать связь, а затем набрал внутренний номер из трех цифр.
— Лейтенант Гарсиа слушает, — послышалось в трубке.
— Я только что разговаривал с секретариатом губернатора. В девять пятьдесят пять на военный аэродром прилетают три агента ФБР. Им уже предоставили весьма широкие полномочия. Меня попросили дождаться, пока они прибудут к нам, и до того момента не проводить вообще никаких совещаний.
Гарсиа хмыкнул.
— А мы ведь вполне могли бы обойтись и без них!
— Я тоже так думаю. Но… Впрочем, вот их имена: Меланктон, О’Рурк и Колби. Я никого из них не знаю. И на этот раз они посылают к нам женщину, спецагента Патрицию Меланктон. Она возглавляет эту группу.
— Ну и везет же нам сегодня… — пробормотал лейтенант.
— А еще мне снова напомнили о строгой конфиденциальности, которую требует ФБР относительно этого случая.
— Ну, тогда все понятно. Они приедут и сами займутся этим преступлением. Наша миссия окончена. Что-то они шевелятся гораздо быстрее, чем обычно!
— Боюсь, именно так.
На этом их разговор закончился.
Кабинет Шеридана находился в угловом помещении одного из зданий комплекса «Джеймс Эйч Хейз Сейфти Билдинг», обращенном к лесу. Бушевавшая ночью буря утихла, но небо по-прежнему было затянуто тучами. Ветки деревьев провисли под тяжестью снега. Здесь были такие же деревья — с густой кроной, почти не пропускавшей свет, — как и в лесу Фартвью Вудс, который со всех сторон окружал строительную площадку возле 393-й автострады. Когда открывали окна, в кабинет доносилось глухое журчание протекающей неподалеку реки Мерримак. Река делила город Конкорд на две части, и большинство обнаруживаемых в этом регионе трупов находили на ее берегах: это были утопленники, которых прибивало к берегу довольно быстрым течением.
«А ведь там убивать гораздо удобнее, чем на стройплощадке возле автострады, куда может подъехать кто угодно и где любой шум хорошо слышен!» — подумал Шеридан.
Он провел ладонью по щеке. У него сегодня не было даже минутки, чтобы побриться или хотя бы ополоснуть лицо водой. Последние несколько часов ушли на разговоры с чиновниками из окружения губернатора и мэра, на выслушивание докладов об уже собранной информации, а также на ходатайства о выделении дополнительного числа судебно-медицинских экспертов. Однако начавшееся расследование до сих пор еще не дало каких-либо существенных результатов.
Шеридан бросил взгляд на фотографии жены и пятерых детей, стоявшие на его столе. Шериданы традиционно служили в полиции — в течение уже пяти поколений. Но в такие дни, когда приходилось иметь дело с кучей трупов, он задумывался над тем, действительно ли ему хочется, чтобы кто-то из его сыновей пошел по стопам отца.
Зазвонил внутренний телефон.
— Шеф, приехали капитан Гарднер и профессор Таджар, — услышал он голос секретарши.
— Хорошо. Пусть идут сюда.
Шеридан еще рано утром потребовал от своих бригад криминалистов выработать первые версии относительно гибели двадцати четырех человек.
Барт Гарднер являлся руководителем подразделения, в обязанности которого входило наблюдение за сектантскими и псевдо-религиозными движениями на территории штата и сотрудничество с другими аналогичными службами по всей Новой Англии.
Стивен Таджар возглавлял кафедру психологии в Дартмутском университете.
Они оба давным-давно знали Стюарта Шеридана. Войдя в кабинет полковника, мужчины сели на стулья перед его столом. Тут же появилась секретарша: она принесла всем троим кофе.
— Положение у нас критическое, — сказал полковник. — Сегодня ночью ФБР потребовало, чтобы все, что касается информации о тех двадцати четырех трупах, обнаруженных на стройплощадке, проходило в режиме строгой конфиденциальности. Для нас это означает, что мы не только не имеем права заводить дело на кого бы то ни было, но нам также запрещено обсуждать данное происшествие с другими службами. К тому же нам нужно позаботиться о том, чтобы в прессе не появились какие-либо сообщения. В связи с этим необходимо держать все в тайне от персонала, непосредственно не задействованного в данном расследовании, и не печатать никаких материалов. Но это означает еще и следующее: никаких обходов близлежащих домов, никаких объявлений о том, что разыскиваются свидетели происшествия. В общем, мы вряд ли сможем раздобыть какую-либо новую информацию. Наши усилия практически блокированы. Через два часа сюда приезжает группа агентов ФБР. Они наверняка сразу же изымут все материалы по этому делу. Так что имейте в виду: о нашей встрече никто не должен знать. Вы не сможете участвовать в следующем совещании, да и вообще в расследовании. Однако если от меня требуют передать это дело в ФБР, то я, по крайней мере, хочу свести с ними кое-какие счеты, а именно в очередной раз доказать, что мы — не просто какая-то там вспомогательная организация, действующая во втором эшелоне. Вот почему я отослал вам информацию относительно того, что было обнаружено сегодня ночью. А теперь я вас слушаю.
