Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Скомканной перчаткой Тина утерла глаза.
– Приехали, – услышала она, – гостиница «Сибирь».
Расплатившись, она вышла из машины и слепо огляделась.
Город, который в детстве казался огромным и шумным, увиделся ей графической миниатюрой, где все было нереально: ленты дорог, силуэты прохожих, тополя в нахлобученных снежных шапках, тяжелые здания мегаполиса, дым заводских труб.
И тогда она, запрокинув голову, посмотрела в небо – далекое и чистое.
Этого не могло быть. Прежние облака, облака из ее детства, всегда нависали гроздьями, седыми неопрятными космами рано состарившегося города-монстра, который умел заворожить шепотом листвы в Бугринской роще, хохотом весеннего дождя, сверкающей во льду улыбкой Оби, и тут же оглушал поездами, кашлял в лицо угарным газом, пылью осыпал улицы, матерился, потел, отрыгивал толпы из метро и электричек, гудел пробками на Красном проспекте.
Он мог быть разным, но таким, как сейчас, она не видела его никогда. Ослепительно четким – под фантастическим, ультрамариновым блеском небес.
– Не спи, замерзнешь! – рассмеялся рядом случайный прохожий.
Все они были теперь для нее случайными. Тринадцать лет прошло, и тут ее никто не ждал, и она никого не искала. Никого, кроме Вадима Алексеевича, которому приспичило вылететь в сибирский филиал «Майского чая»! Встрепенувшись, Тина быстро двинулась к гостинице.
Мужчина за стойкой администратора с первой секунды оценил шубу, пухлый деловой портфель и хищный взгляд прибывшей.
– Чем могу быть полезен?
– Номер люкс до понедельника. И еще, будьте любезны, где у вас можно приобрести мобильный?
– Салон сотовой связи прямо напротив гостиницы, – рискуя лопнуть от широкой улыбки, доложил администратор, – вы можете пройти туда, пока готовят номер. Если позволите, ваши вещи я пока положу в камеру хранения.
Тина позволила.
Выйдя на улицу, она, не глядя по сторонам, перешла дорогу к салону.
Ничего, ничего, это просто одна из незапланированных командировок. Сейчас она обзаведется сотовым, примет душ и во всеоружии кинется отлавливать Вадима Алексеевича. Это все, что ей нужно здесь. Жаль, что не удалось взять обратный билет на завтра, но уж как-нибудь двое суток она переживет. Какая разница, где работать – в сибирской гостинице или собственном московском офисе?
Зачем же тринадцать лет назад надо было уезжать?!
Нет, постойте, она не будет вспоминать этого, не будет и точка!
Тринадцать лет назад у нее не было офиса в Москве, и работы не было, и шубы не было, и…
– Покажите мне, пожалуйста, вот эту модель! – Тина ткнула пальцем в первый попавшийся телефон и выглядела при этом весьма заинтересованной.
Кого она пыталась обмануть? Продавцу-то уж точно плевать, чем на самом деле озадачена дамочка.
Надо поплакать, вдруг подумала Тина, разглядывая в стеклянной витрине сквер в подвенечных одеждах.
Слезы должны помочь, слезы – давно забытая горькая услада, малодушие и сила, вериги и освобождение. Все эти годы она не нуждалась в них – в горьких ли, в легких ли, в мимолетно ли бурных, или беззвучно сотрясающих душу ночь напролет. Она не ревела от боли, она не плакала от обиды, она не роняла слезинки от счастья и долгожданной радости. Даже когда в первый раз принесли покормить Сашку с Ксюшкой и два кукольных тельца возились у ее груди, она смотрела на них сухими глазами, довольная хорошо сделанной работой.
Выносить и родить двойню – разве это не труд?
Она привыкла трудиться.
И разучилась делать все остальное – радоваться, плакать, смотреть в окно в ожидании рассвета, вкусно прихлебывать чай, вертеться перед зеркалом, вспоминать. Пожалуй, если бы у Тины было время задуматься над этим, кое-что изменилось бы. Но каждую свободную минуту она тратила только на то, чтобы представить, как в следующие выходные она отправится с детьми в лес или в зоопарк и будет отряхивать запорошенные снегом шубейки или утирать веснушчатые мордахи, перепачканные мороженым. Обычно все оставалось только в ее воображении. Может, и к лучшему. Вряд ли на самом деле это увлекло бы ее настолько, чтобы она не стала раздражаться потом из-за потраченного времени, за которое можно придумать слоган для средства от комаров.
Вряд ли…
Она шла по скверу, сжав в ладони новый телефон, и думала, позвонить или не надо. Что она скажет мужу? Что совершенно случайно попала в город, где осталась ее юность, ее слезы и бессилие, где впервые и навсегда она осознала себя одинокой, – как и все остальные, все вокруг, где ее жизнь разломилась пополам, и выбирать из чужих половинок было нелепо и больно, очень больно, но она справилась.
Муж знает, какая она сильная. Ему только неизвестно, почему.
И слово «Новосибирск» ничего ему не скажет.
Мама – вот кто все сразу поймет. Но разве Тина имеет право трепать ей нервы, вороша прошлое?
Она внезапно поняла, что ей некому рассказать. Тринадцать лет в Москве – несколько толстых записных книжек, потом – распухшая визитница, встречи в кофейне на Арбате, званые обеды, деловые тусовки, взаимное уважение – не помеха фальшивым улыбкам и сплетням, кредиты доверия, круг посвященных, веселая болтовня на соседних кушетках в массажном кабинете, магазинные вояжи, конкурирующие по серьезности подготовки с бизнес-проектами. Сотни знакомых, подруг и партнеров.
Ей вдруг стало смешно.
Она представила, что звонит одному из них и бормочет в трубку: «У меня тут такое! Представляешь, заказчик внезапно улетел в Сибирь, и мне пришлось мчаться за ним, и уже на месте я вдруг вспомнила, что родилась здесь, да-да, родилась и жила!
Ну, не совсем в Новосибирске, но сюда я приезжала на выходные, гуляла в Академгородке, собиралась поступать в НГУ, каталась на метро – я ведь здесь впервые увидела метро, а никак не в Москве! И сейчас я не знаю, что делать, потому что в голову не лезет никакая работа, и я даже забыла, как выглядит этот самый заказчик, потому что снег летит в лицо, потому что здесь невероятно холодно, а небо такое, что хочется взлететь! И еще в этом городе я… ты знаешь, что такое предательство?.. Я узнала тринадцать лет назад… Я думала, мне уже не больно, но… Мне не надо было приезжать сюда! Но я должна была, я всегда делаю то, что должна, и это правильно, да? Так и надо, ведь правда?»
На том конце провода, по меньшей мере, решат, что она напилась, и уже через пару часов вся тусовка будет в курсе – Тина Чупицкая время от времени впадает в запой и начинает нести галиматью. Так что вы того… поосторожней с ней.
Она рассмеялась тихо и горько. Все было бы именно так. Собственный монолог и ей самой показался нелепицей, бредом. Разве она способна на такое? Неужели и вправду она чувствует что-то подобное, думает такими вот словами, по-настоящему переживает из-за того, что произошло здесь тринадцать лет назад?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
