Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
— Не надо нам подробно рассказывать, — попросили меня французы. — Говори только, что производит каждый агрегат.
Мы подошли к огромному макету.
— Что производит эта установка? — бодро спросил я.
— Синтетические смолы, — ответили мне.
И я допустил ошибку. Вместо résine («смола») произнес raisin («виноград»).
— Синтетический виноград? — удивились французы.
Я переспросил. Мне подтвердили.
Французы оживились:
— И его можно употреблять?
Я снова спросил. И снова мне ответили утвердительно. После чего я повел французов дальше.
На следующий день за завтраком мы разобрались, в чем дело, и французы еще долго подшучивали надо мной. В одном из писем ко мне руководитель делегации потом написал:
— Вчера мы с дочкой ели виноград. Он был очень вкусный, но до синтетического из Волгограда ему далеко.
29. Водку стаканами
Везем большую делегацию в Ригу. Нам выделен отдельный вагон. Утром мы, трое ребят, приходим в двухместное купе, где разместились девочки-переводчицы. Открыли бутылку водки. Рюмок, естественно, нет, используем вагонные стаканы. Налили водку, и вдруг открывается дверь. На пороге — заведующий отделом, руководитель делегации М. Шацкий, детина под два метра ростом и весом под сто килограммов. Мы замерли со стаканами в руках.
Шацкий взял один стакан, понюхал и громовым голосом прорычал:
— Утром!? Водку!? Стаканами!?
Мы молчали.
— Наливайте.
Мы тут же налили стакан, хотели предложить закуску — малосольный огурец. Шацкий отказался:
— Здоровье не позволяет.
И залпом выпил стакан.
30. Трудный день
К спиртному тогда было отношение особое.
Помню, я был включен в состав делегации, проверявшей работу Ленинградского совнархоза.
Утром, часов в восемь, нас принял второй секретарь горкома Б. А. Попов. Он пригласил нас в свой кабинет. На столе стояли большие фужеры. Помощник Попова налил в них коньяк. Кто-то из наших стал робко возражать.
— Надо, надо, — назидательно оборвал его Попов. — День будет трудный, потом не успеем.
31. Нелюдим
— Странный человек, — указывая на меня, сказал переводчик Юра Серегин человеку в синем костюме.
Я считал чемоданы. Их было около сорока. Делегация, с который мы с Юрой работали, прилетела из Адлера в Ленинград. Чемоданы делегатов привезли из аэропорта в гостиницу «Европейская», где мы должны были жить три дня, и я их считал.
Человек в синем костюме был англичанином, владельцем нескольких такси в Лондоне. Юра познакомился с ним и его дочерью, девушкой лет двадцати, в самолете; они тоже летели из Адлера в Ленинград.
Юра продолжал сокрушаться:
— Странный человек. Прилетел на три дня, а взял с собой сорок чемоданов.
Англичанин удивился, а Юра не останавливался:
— Ну скажите: зачем человеку нужно сорок галстуков, если он приехал на три дня?
— Он, наверное, очень богат? — предположил англичанин.
Юра только развел руками.
— Вы с ним знакомы? — заинтересовался англичанин.
— Это мой друг. Мы вместе учились в Сорбонне.
— Он холост?
— Да.
— Познакомьте меня с ним, — попросил англичанин. — Меня и мою дочь.
Юра понял, что зашел слишком далеко, и начал отступать:
— He is a fantastically unsociable («Он фантастически нелюдим»).
На англичанина эти слова никакого впечатления не произвели, и Юра продолжал:
— He is misogynist. («Он женоненавистник»).
И эти слова не произвели впечатления.
— И вообще, он, знаете…
Юра развел руками. Англичанин понял, отошел и более не приставал.
32. Случай с лордом
Все переводчики английского языка были заняты, и я должен был встречать лорда-хранителя лесов Великобритании Генри Джорджа.
Это был еще старый Шереметьево, и все прилетевшие умещались в одном небольшом зале.
Я выбрал мужчину посолиднее и спросил, не он ли господин Джордж. На что тот достаточно невежливо ответил.
— Нет.
Я спросил громко:
— Нет ли здесь господина Джорджа?
Никто не отвечал.
Прилетевшие начали расходиться, а тот солидный мужчина, к которому я обратился ранее, не уходил. Я набрался смелости, подошел к нему еще раз и на как можно более понятном английском языке спросил:
— Не вы ли господин Джордж?
— Нет, — так же грубо ответил он.
Все прилетевшие разошлись. В зале остался только невежливый субъект. Я решил, что лорд не приехал, и вышел на улицу.
— Эй, — услышал я голос невежливого господина, который почти бежал за мной. — Вы, кажется, искали Джорджа?
— Да, — удивился я.
— Так это я. Меня действительно зовут Джордж.
Я решил, что имею дело с больным или уж очень экстравагантным лордом.
В машине он дал мне свой паспорт… И я понял ошибку. У нас было написано «Генри Джордж», а он был Джордж Генри. Джордж — это было его имя.
И обращение к нему по имени звучало примерно так же, как если бы я подошел к Андрею Андреевичу Громыко и спросил:
— Это ты, Андрюша?
33. Дело вкуса
В том же старом Шереметьево со мной произошла смешная история.
Я ждал самолет, на нем должна была прилететь делегация, с которой мне предстояло работать. Самолет все не прилетал, и я направился во вполне естественное место. Там же и услышал, что самолет, которого я ждал, совершил посадку.
Я заторопился и почти побежал в зал прилета. По дороге заметил двух молодых женщин. Одна показалась мне очень красивой. Я так на нее засмотрелся, что чуть было не сшиб другую. Извинился и пошел дальше.
— Ну как она? — приставали потом ко мне девчонки из «Березки».
— Кто? — не понимал я.
Оказалось, что я засмотрелся на переводчицу, а чуть было на сбил с ног… великую итальянскую актрису Джину Лолобриджиду, красотой которой восторгался тогда весь мир. А я на нее и внимания не обратил. Потом я смеялся: «Я сталкивался с Лолобриджидой».
34. Голос крови
В комитете по координации работал переводчиком мой приятель Вадим Шмид. Естественно, переводчиком немецкого языка. Сам он утверждал, что родственников-немцев у него не было.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
