Оценки PISA лучше, чем табели успеваемости, предсказывали, кто из школьников пойдет учиться в колледж. Детей, чьи навыки чтения оценивались тестом PISA ниже, чаще отчисляли из средней школы. PISA не оценивал запоминание – он оценивал жажду знаний.
Я изучала тест с противоречивыми чувствами. Экзамен и 1000 страниц анализа, сопровождавшие результаты PISA, в целом обрисовывали карту сокровищ мира. Эта карта могла помочь мне решить, в каких странах всех детей учат мыслить, а в каких нет.
Самые успешные или приближающиеся к ним страны соответствовали трем основным категориям:
1) утопической модели Финляндии, системе, построенной на ответственности, где в детях развивали мышление более высокого порядка без излишнего соперничества или родительского вмешательства;
2) стрессовой модели Южной Кореи, где дети учились столь усердно, что правительство должно было ввести комендантский час для школьников;
3) метаморфозной модели Польши, развивающейся страны с почти такой же детской бедностью, как и в США, но с новыми и вдохновляющими целями в отношении образования.
Однако PISA не мог показать мне, как эти страны стали такими умными или какой была повседневная жизнь детей в этих странах в сравнении с жизнью в Америке. Жизненные шансы детей зависели от чего-то большего, чего не мог оценить этот тест. Хотели корейские девочки и мальчики учиться или же просто добиться успеха? Это разные вещи, а у финских подростков такой же сильный характер, как и способности к математике? У меня были данные, но мне нужно было узнать, как они живут.
Я решила посетить Финляндию, Корею и Польшу, чтобы увидеть, чему остальной мир может научиться у детей, которые там живут. Я изучила также другие страны с очень высокими результатами, такие как Китай и Сингапур, но решила сконцентрироваться в основном на развитых демократиях, странах, где перемены происходят не принудительно. Я хотела поехать туда, где родители, дети и учителя должны были терпеть причуды политиков и безрадостный и трудный путь компромиссов и все равно добивались успеха. Это было загадкой, которую нужно увидеть, чтобы поверить в нее.
Глава 2
Отъезд
Если Саллисо в штате Оклахома и был чем-то знаменит, то местные жители обсуждали это нечасто. В книге «Гроздья гнева», изданной в 1939 г., вымышленная семья Джодсов бежала из «пыльного котла»[9]во время Великой депрессии. В поисках лучшей жизни они уехали из Саллисо.
«Допотопный, перегруженный ”гудзон”, поскрипывая и кряхтя, добрался до федеральной дороги у Саллисо и под слепящим солнцем свернул на запад…» – писал Джон Стейнбек.
В начале 2008 г., когда Ким было 12, Саллисо оказался на грани второй страшной депрессии в истории США. Но этого не было заметно, во всяком случае не сразу. Рядом с городом проходило шоссе 1-40, связывавшее Оклахому и Арканзас, и здесь открылся ряд дешевых мотелей для водителей-дальнобойщиков. В чистом поле, меньше чем в миле от дома Ким, построили гипермаркет «Уол-март».
А немного дальше располагалось большое казино, принадлежавшее индейцу, в которое на обед приезжало довольно много народу. В прохладной полутьме пожилые мужчины в ковбойских шляпах играли на игровых автоматах. Пенсионеры приезжали специально ради обеда за $3,50. В туалете на стене, в пластиковом красном контейнере, установленном для игроков-диабетиков, было полно использованных игл для инсулина.
Несмотря на этот скромный бизнес, Саллисо был все же провинциальным городом с населением меньше 9000 человек. На месте банка, который ограбил Притти Бой Флойд во время Великой депрессии, был пустырь. В здании железнодорожной станции, куда его тело прибыло в сосновом ящике, теперь размещалась маленькая публичная библиотека.
Как и Ким, почти все в Саллисо были белыми, но национальность людей менялась в зависимости от того, какую форму они заполняли. Половина детей имела удостоверения индейцев, где они назывались потомками коренных американцев. Даже если вы были индейцем всего на 1,512, вы могли получить такое удостоверение, и оно давало бы определенные преимущества, как то: бесплатные школьные принадлежности или доступ в благотворительную столовую для чероки. Около четверти детей в школьном округе[10]Саллисо официально квалифицировались как бедные, так что преимущества индейцев – это не только историческое наследие, но и пища.
Школы в Саллисо считались просто хорошими – не лучшими, но и не худшими. Однако многое зависело от того, из чего вы исходите при их оценке. Государственный тест Ким и большинство ее одноклассников сдавали хорошо, но тот тест был, как всем известно, откровенно легким. В более серьезном тесте, проводившемся по всей стране, всего 1 из 4 восьмиклассников в Оклахоме показал хороший уровень знания математики. (Дети из Саллисо успевают примерно так же, хотя на местном уровне тест сдавало недостаточное количество детей, чтобы узнать это точно.)
Чем дальше вы едете, тем хуже обстоят дела. Если б штаты были странами, Оклахома имела бы мировой рейтинг около 81 по математике или примерно столько же, сколько у Хорватии и Турции.
Каждую зиму Ким и ее дедушка участвовали в рождественском родео, проезжая на старом тракторе по центру города. Ей нравилось медленное тарахтенье трактора модели H, гром марширующих позади оркестров и громкие крики детей, когда она бросала конфеты в их протянутые руки.
Но все же, как и многие 12-летние, Ким чувствовала, что ее место не здесь. Она всячески пыталась добиться успеха в Саллисо. Так как она не слишком преуспела в традиционных видах спорта, то стала заниматься чирлидингом[11]в детском саду. Она позировала перед фотокамерой в своей бледно-желтой форме, распрямив плечи и улыбаясь. Но к третьему классу так и не научилась делать «колесо» и все бросила.
После этого она мечтала играть в школьном духовом оркестре. Это ей подходило: идти до футбольного стадиона, до центра культурной жизни города, без искусственной улыбки и сальто вперед. Она выбрала флейту и каждый день занималась, пока у нее не начинала болеть челюсть. Тем не менее и через два года звуки получались хриплые и тонкие, и дирижер определил ее на четвертое место.
Ким был свойствен интерес к миру. Она серьезно относилась к учебе и принимала близко к сердцу несправедливость в далеких странах. Во втором классе она увидела в теленовостях, что ученые используют крыс для поиска бомб. Это было уже после 11 сентября 2001 года, и страна только что выбрала своего первого министра госбезопасности. Репортер объяснял, что ученые вживили электроды в мозг крыс, чтобы направлять их в нужную сторону – туда, куда не решаются пойти люди, превратив их в бомбоискатели с дистанционным управлением.
