Если терапевт собирается исследовать отдельную динамику или отдельные отношения, он может сам положить на пол, друг напротив друга, два листа бумаги: «Это лист для вашей мамы, а это для вас. Встаньте на свое место и сделайте глубокий выдох». Или, если клиент очень нерешителен, неуверен или никак не может определиться с выбором места, терапевт может сделать это за него: «Я могу выбрать место для вашей сестры».
С точки зрения телесной терапии позиция «стоя» сообщает клиенту такой образ тела, который соответствует более старшему возрасту, чем детская позиция «сидя» или «лежа». Когда клиент встает на свое собственное или на другое место, его внутренние образы и эмоции соединяются с бессознательным телесным опытом и чувственными впечатлениями от позы, наклона, напряжения и веса. Когда он стоит на ногах, на коленях, совершает поклон или устанавливает отношения с другими позициями в пространстве, его физическая организация закрепляет этот психический и эмоциональный опыт в поле воспоминаний тела.
Экскурс: морфическое поле
В процессе социализации мы учимся тому, что все, что происходит в нашем теле и нашей психике, следует приписывать нашему «я», поэтому ответственность за это несем мы сами. Мы усваиваем, что наши чувства, действия и мысли исходят из нас и в нас они имеют смысл. Однако системное мышление и опыт, приобретаемый нами в расстановках, говорят о том, что это верно лишь отчасти.
В этом смысле работа Берта Хеллингера произвела переворот в концепции индивида. В расстановке становятся видны существующие в семье или системе «невидимые связи». Заместители и клиенты физически чувствуют, как индивид вплетен в свой контекст и как присутствие и близость каждого влияет в системе на всех остальных. Если, например, дочь стоит в расстановке напротив отца, она испытывает поддающееся точному описанию физическое и психическое состояние, которое меняется, когда к ним подходит кто-то еще, например, мать или отец отца.
Мы можем себе представить, что наше тело, как резонатор, воспринимает информацию из окружающего нас мира, подобно тому, как музыкальный инструмент или сосуд резонирует с окружающими его звуками. С этой точки зрения, мы способны сочувствовать чувства и физическое состояние других людей, переживать и воспринимать эти качества другого человека в себе, причем, в первую очередь, в своем теле. В свою очередь, это означает, что чувства и физические состояния, которые мы испытываем, возможно, не всегда исходят из нас самих и, следовательно, не всегда являются нашими собственными, что в нас звучат «чужие» чувства и восприятия, которые мы считаем своими, поскольку ощущаем их в своем теле и своей душе.
Руперт Шелдрейк вернулся к старой идее всеобъемлющей целостности, развил ее и сделал центром своих исследований. Он описывает основные принципы морфического поля, которые отражают представления Таля о принципах мировой души и идеи Карла Густава Юнга о коллективном бессознательном. Любая структура, будь то организация, организм или система, живет в морфическом поле, которое действует как память, где сохраняется вся важная информация данной системы. Соответственно, отдельные элементы, как части целого, находятся в резонансе с этим целым. Каждая часть структуры, т. е. каждый член системы или каждый индивид в организации причастен знанию о целом и обо всех важных событиях. При этом память рассматривается не как функция или личное достижение нашего мозга, а как «поле памяти», которым мы, как радиоприемник радиоволнами, окружены постоянно.
Представление о морфическом или морфогенетическом поле служит моделью, помогающей лучше понять, что происходит в расстановках. Всякая модель полезна и целесообразна до тех пор, пока она выдерживает проверку и показывает себя в действии. Как раз в тех областях, где мы не можем быть уверены относительно «истины», полезны модели или гипотезы, позволяющие объяснить, понять и справиться с происходящим.
Мы можем наблюдать феномен восприятия при отсутствии полученной информации в различных терапевтических контекстах:
— у клиента, который имеет доступ к информации о событиях и лицах из нескольких поколений своей системы, даже если он и в собственном поколении еще слишком молод, чтобы о них знать, или если семья хранила о них молчание;
— у терапевта, который во время рассказа клиента на физическом уровне и в своих внутренних образах узнает о клиенте и его системе что-то, что потом находит подтверждение, хотя на вербальном уровне клиент ничего ему об этом не говорил;
— во время расстановки, когда у заместителей появляются физические ощущения, мысли и представления об отношениях и событиях, которые относятся к клиенту и его семье, как если бы у них был доступ к полю знаний или морфическому полю клиента.
В рамках этой модели мы можем себе представить, что поле клиента вызывает в нас, терапевтах, контрперенос. Мы вместе с клиентом заново переживаем его внутреннюю драму, когда проходим с ним по его истории. Мы можем вместе с ним чувствовать то, что чувствует он, мы можем воспринимать те силы, которые воспринимает вокруг себя он, мы тоже можем видеть относящихся к его системе людей и ощущать их качества.
В принципе такое восприятие возможно и вне терапевтического сеттинга, хотя, похоже, что при определенных обстоятельствах эта способность наблюдателя возрастает, а интенсивность восприятия увеличивается. Если, как это происходит в расстановке, вся группа сосредоточенно и сфокусированно рассматривает одну тему, кажется, что поле активизируется и разворачивается все шире. Так как тело служит нам резонатором и точным носителем информации о мире, мы можем улучшать свою способность к восприятию, создавая и поддерживая работоспособность этого средства. Это состояние стимулируют упражнения на телесное восприятие и релаксацию .
Как мы получаем информацию о других людях?
Чтобы получить информацию, которую в группе мы получаем от заместителей, клиент может, стоя на своем месте в семейной системе, вызвать в своем внутреннем образе, например, мать, или в эту роль входит терапевт и встает на место соответствующего персонажа. Или, как другой вариант, клиент может сам встать на лист, маркирующий место матери, и теперь с ее позиции воспринять ситуацию.
Как нам известно из гештальттерапии, предпочтительно, чтобы на терапии клиент сам занял разные позиции внутри своей семейной системы и прочувствовал изменения на каждой из них. Этот метод хорошо подходит для клиентов, которые пока мало знают о процессах терапии или о системном мышлении. Когда клиент встает, например, на место своего отца, он словно бы входит в его поле. Он переживает нечто такое, что отличается от его предыдущего состояния. Благодаря этой смене перспективы клиент узнает, что отец испытывает по отношению к нему, как он чувствует себя физически и какие у него отношения с другими членами системы. Терапевт может сопровождать и поддерживать клиента вопросами: «Как вы себя чувствуете, когда стоите на месте отца?», а также соединять информацию, когда клиент занимает место отца: «Как вы себя чувствуете, когда вы это слышите? Когда вы так видите вашу дочь?» По возвращении на свое место: «Что вы чувствуете теперь, со всем тем, что вы испытали в роли отца?»
