— Как следует из их названия, — продолжил Ласкоме, — эти рыбы имеют квадратную форму. Они водятся в прибрежных водах Японии… Очень ценятся в некоторых специализированных ресторанах… Импорт их строго контролируется европейской агробиологической комиссией. — Он поправил свои очки и процедил сквозь зубы: — Какой дьявол подсунул месье Ришело это вещество и почему он проглотил его? — Потом продолжил: — Попав в желудок, тетродоксин сразу лишил его голоса, последовали многократные конвульсии и острый спазм, сопровождаемый параличом дыхательных мышц и сильным расширением зрачков. Вы убедитесь, что судмедэксперт констатировал тот же самый симптом в протоколе, который я вам передам. — Он пропустил несколько строчек. — Смерть наступила почти мгновенно… следы тетродоксина были обнаружены внутри стеклянной полости, которую жертва держала в правой руке. Травмы на губах… В правой руке? — Он перечитал фразу: — …жертва держала в правой руке… Насколько помнится, месье Ришело был левшой! — воскликнул он. — Это поразило меня дней десять назад, когда я увидел его перерезающим ленту в честь открытия недавней областной сельскохозяйственной выставки.
— Этот отчет будет нам очень полезен, — сказал комиссар Фушеру, обменявшись взглядом со своим инспектором. А теперь нам хотелось бы посетить жилище мадам Брюссо.
Ласкоме с трудом удалось скрыть свое разочарование: несмотря на сенсационные подробности, которыми он поделился с ними, те продолжали упорствовать в первоначальных намерениях. Немного уязвленный, он ответил:
— Ну разумеется. Делкло покажет вам дорогу. Я составил для вас список свидетелей, которых неплохо было бы допросить, — сказал он, ловя на лету голубой листок, подхваченный сквозняком.
— Превосходно. Благодарим вас за плодотворное сотрудничество, аджюдан Ласкоме. До завтра.
Глава 6
Через несколько минут трио оказалось на улице Мутье перед решетчатой оградой. Густой кустарник и угрожающе колючий боярышник скрывали от глаз владение Жюли Брюссо. Молодой Делкло достал из своей сумки связку ключей, но пыл его быстро угас: замок калитки не поддавался. Две боковые задвижки вроде бы шевелились, однако что-то их удерживало.
— Это тот ключ? — потерял терпение Жан-Пьер Фушеру. — Он поворачивается лишь наполовину.
— Можно подумать, что после первого оборота запорный механизм выталкивает его, — заметила Лейла Джемани.
— Ничего общего с домом Сидо, открытым всем ветрам, — подмигнув ей, пошутил Ахилл Делкло.
— И еще меньше с домом Колетт в Сен-Тропезе, который мог бы открыть любой ребенок, — заговорщицки улыбнувшись, продолжила Лейла.
Жан-Пьер Фушеру, возившийся с замком, вдруг воскликнул:
— Я определил угол наклона ключа!
Он нажал на ручку, резко повернул ее, и калитка открылась.
Их глазам предстал маленький домик, не больше китайского храма, смирно расположившийся посреди сада. На его черепичной крыше с окошками мансарды и старинным флюгером, указывающим на юго-запад, возвышалось нечто вроде защитного колпака. Большинство белых ставень было прикрыто.
Они обогнули небольшой бассейн с проточной водой, в центре которого читал книжку каменный ангелочек, удобно устроившийся на своих крылышках. Взошли на крыльцо, окаймленное глициниями. Едва переступили порог, как раздалась оглушительная трель сигнализации. Ахилл Делкло бросился отключать ее.
— Это невероятно… Такая мудреная система безопасности у ничем не примечательной женщины! — удивился он.
Комиссар Фушеру и инспектор Джемани отметили чрезвычайную строгость стиля столовой и умеренность в обстановке гостиной, обратили внимание на старинную мебель из древесных пород, произраставших в Пюизе, на пианино и канапе, обитые розовым бархатом. Но на стенах не было ни одной картины, ни одной семейной фотографии, да и вообще в этом обезличенном декоре не виделось ни одной милой сердцу женщины безделушки.
— Полковник! Полковник!
Они вздрогнули от этого замогильного голоса.
Поспешив на звук, они обнаружили в приведенной в полный беспорядок кухне попугая, вперевалку ходившего по краю спинки стула; хлопая красно-желто-зелеными крыльями, он истошно завывал:
— Остановись! Остановись!
Они быстренько прикрыли дверь, чтобы птица не вылетела: находясь на свободе уже несколько дней, попугай опрокинул свою кормушку, рассыпав все зернышки, и залил плиточный пол пометом.
— Ну и ну! — воскликнул оправившийся от изумления Ахилл Делкло. — Откуда же прибыла эта зверюга?
— Очевидно, из Новой Каледонии, — отозвался Жан-Пьер Фушеру, вспомнив о похожей птице, привезенной его двоюродным дедушкой-путешественником своей сестре. — Поднимемся на второй этаж.
В спальне гармонично сочетались голубой ковер и шторы такого же цвета. Они оценили изощренный комфорт, который, однако, ничего не рассказал о покойной, разве что о ее упорной привычке закрывать ставни. Удивление вызвала совсем пустая комната напротив. Третья комната, по всей видимости, служила кабинетом. Ахиллу пришлось применить силу, чтобы раздвинуть жалюзи. Высунувшись из окна, они увидели два прилегающих садика: в верхнем, тенистом, росли тисы и старый орешник, он круто спускался ко второму, беспорядочно усеянному цветами.
В этом «сидящем» на холмах городке все сады располагались косо.
Отвернувшись от окна, пришедшие стали рассматривать интерьер комнаты: при свете дня они увидели навощенный секретер со множеством ящичков, на котором аккуратными стопками лежали папки в черных обложках. Вдоль стен выстроились стеллажи с книгами на французском и различных иностранных языках; в глубокой нише располагался встроенный широкий шкаф.
— Распределим задачи, — предложил комиссар.
Пока Ахилл Делкло просматривал папки, а Лейла Джемани проверяла содержимое ящичков, Жан-Пьер Фушеру заинтересовался архивом, обнаруженным в стенном шкафу. Из картонных папок, расставленных в алфавитном порядке, он достал записи, посвященные истории кантона. В отдельно стоявшей коробке находились карточки, посвященные генеалогическим изысканиям. Он перебрал первые: д’Ампара, д’Обен, де Боннаржо, де Кадальвен, де Клермонт…
Он озадаченно почесал в затылке. Значит, Жюли Брюссо знала семью Клотильды! И в самом деле, земли Клермонта граничили с Пюизе. Значит, судьба предназначила ему вновь вернуться в прошлое, от которого он убежал, никогда больше не встречаясь с родителями жены после смерти их дочери.
— Ничего интересного для меня в этих досье, — объявил Ахилл Делкло.
— И для меня ничего в этих ящичках, — отозвалась ему Лейла Джемани. — Удостоверение личности, водительские права, выписки из текущего счета; в банке все нормально, если не считать крупных вкладов наличными в начале каждого года. Однако любопытно, что это происходило в течение последних пяти лет. То же самое и с медицинской картой. В Сен-Совере у Жюли Брюссо не было своего врача; лечилась она в больнице Биша. Ежегодные эхография и рентген. В последнем заключении сказано, я цитирую: «Стабильное состояние, без ухудшения незначительного диабета, вызванного нахождением инородного тела в поджелудочной железе». И запись ревматолога: «Начинающийся коксартроз, преимущественно в области малой берцовой кости, вызванный давним ее переломом».
