Вопли продолжались – островитянам сейчас было не до загулявшихся беспечных туристов. Орали двое местных: кружили, как петухи, подзадоривая друг друга и выкрикивая оскорбления. Вокруг них сгрудилась толпа из числа их приятелей и окрестных зевак: они явно жаждали шоу. Джастин присмотрелся – похоже, ребята собрались драться из-за женщины.
Наконец один врезал другому – и началось. Противники разъярились, сцепились и покатились по земле. Народ восторженно кричал, а наиболее благоразумные попытались растащить дерущихся. Схватка продлилась не более минуты, но Мэй отказывалась двинуться с места, пока соперники не расцепились, а толпа – не рассосалась.
К сожалению, жук тоже как сквозь землю провалился.
Мэй выругалась по-фински, но Джастин уже понял, куда их завело таинственное насекомое.
– Я знаю, куда направился жучок, – проговорил он, указывая куда-то в сторону.
Мэй подняла глаза и… Джастин услышал ее изумленный вдох. Неподалеку как раз находился домишко Матушки Оран.
– Вполне логично… – произнес Джастин. – Атака сверхъестественных сил точно установленного источника силы. Во всяком случае, в Нассау.
Они прошли вниз по улице и застыли прямо перед домом с противоположной стороны. Мэй, прищурившись, изучала здание, не отнимая руки от пистолета. В комнатах горел свет, на пороге болтался телохранитель.
– Но зачем? – спросила Мэй. – Если они хотели убить нас, почему они не попытались сделать это, пока мы глазели на Матушку? Численное преимущество было на их стороне…
– Ошибаешься, Мэй. Они хотели убить тебя, – поправил ее Джастин. – Твари охотились именно за тобой. Матушка не смогла понять, что я собой представляю. А насчет «зачем»…
– Вы!
Телохранитель кинулся к ним через улицу. Автомат потешно болтался у него на боку. Мэй тотчас закрыла собой Джастина и прицелилась. Дуло было направлено мужчине прямо в грудь. Он не сразу заметил оружие у нее в руках, но потом опомнился и притормозил.
– Ближе не подходи, – строго предупредила Мэй.
– Вы, – повторил он. – Вы – избранные, electi. Идемте. Скорей. Вы можете помочь ей.
– Кому – ей? – поинтересовался Джастин.
– Матушке Оран. Пожалуйста. Ей очень плохо.
И лицо человека исказила гримаса горя – вполне искреннего. Он умоляюще смотрел то на Джастина, то на Мэй.
– Не думаю, что он опасен, – пробормотал Джастин.
Мэй согласно кивнула и медленно двинулась следом за телохранителем по направлению к дому. Правда, пистолет в кобуру преторианка не убрала.
В помещении почти ничего не изменилось – опять бил барабанчик, слышалось глухое пение, в воздухе плавал густой аромат ладана. Однако если на церемонии настроение было праздничным, то сейчас настрой стал совершенно другим. Люди, набившиеся в комнату, явно тревожились и были погружены в глубокую печаль. Телохранитель провел Мэй и Джастина дальше. Мэй отметила, что в гостиной не было ни одного туриста, только расстроенные друзья и соседи. Громила быстро говорил по-французски, прокладывая себе путь к лестнице в дальнем конце комнаты. Телохранитель обернулся, увидел, что Мэй и Джастин идут за ним, и начал подниматься по лестнице. На втором этаже стало понятно, куда улетучиваются деньги любопытных иностранцев: современная мебель, электричество, техника – устаревшая по джемманским стандартам, но невероятно продвинутая для здешних краев. Джастин бы с удовольствием изучил обстановку, но здоровяк уже переступил порог спальни с усыпанной цветами кроватью в центре.
На покрывале лежала Матушка Оран.
Джастин почувствовал, как внутренности завязались в тугой ком. Сколько кровавых пятен на ее одежде… Для Мэй физическое насилие – дело обычное, а Джастин до сих пор не смог к этому привыкнуть. Кто-то умело перевязал живот Матушки Оран, но повязки уже пропитались свежей кровью. Кожа ее приобрела землистый оттенок, по лбу струился пот, глаза смотрели в пустоту.
– Помогите ей, – умоляюще проговорил телохранитель.
– Надо позвать доктора, – выдавил Джастин.
– Мы уже послали за ним, – вымолвила сидевшая возле кровати девушка – та самая симпатичная помощница с представления. – Он еще не приехал, и я сделала все необходимое. Перевязала ее и пропела нужные песни и молитвы.
Мэй сморщилась:
– Молитвы и… короче, не важно. Что случилось? В нее стреляли?
– Ее ударили ножом, – сказала помощница. – На Матушку напала рыжеволосая женщина-иностранка.
«Спроси, что за нож», – приказал Магнус.
– Опишите оружие, пожалуйста, – попросил Джастин.
Помощница развела ладони примерно на фут с половиной:
– Кинжал был вот таким. Все произошло быстро, и я едва успела заметить. Мне кажется, на лезвие сидели жуки. Мы собирались ужинать, а женщина уже уходила…
– Жуки?.. – уточнила Мэй.
Девушка кивнула:
– Золотые и очень крупные.
Мэй с Джастином переглянулись. Но прежде чем кто-то успел открыть рот, Матушка Оран пошевелилась – и ассистентка с телохранителем оцепенели. Матушка поморгала и устремила вполне осмысленный взор на Джастина и Мэй.
– Здравствуйте, избранные, – прошептала она.
На губах тут же выступила кровь.
«Она поздоровалась с нами обоими, значит, она догадалась, кто я на самом деле», – сообщил Джастин воронам.
«Она умирает, – ответил Магнус. – Те, кто покидает ваш мир, чувствуют потустороннее лучше. Теперь она может видеть сквозь укрывающие тебя чары».
Помощница Матушки, похоже, думала точно так же, как и приведший их телохранитель.
– Вы можете ее исцелить? – с надеждой в голосе произнесла она.
Матушка Оран неодобрительно отозвалась:
– Они не смогут. Уже слишком поздно.
Она попыталась добавить что-то еще, но губы ее не слушались. Помощница поднесла ей воды в чашке.
– А к тебе они не наведались?
– Наведались, – и Мэй покосилась на окровавленные повязки. – Но… немного по-другому.
– Прости. – Матушка с трудом сглотнула и прикрыла глаза. – Они пришли за мной, а я назвала тебя. Выдала тебя им. Неосторожно поступила. Совсем ведь не скрывалась… Ле-Дьябль сколько раз предупреждал, а я… А теперь получила по заслугам…
Огромный широкоплечий телохранитель жалостно шмыгнул носом.
– Кто они? – спросил Джастин. – Кому они служат?
Матушка Оран снова открыла глаза:
– Не знаю. Но они тоже избранные, и сюда их послал господин, которому они служат.
– Боги хотят привлечь на свою сторону избранных, – подытожил Джастин. – Но зачем убивать их? В смысле нас?
– Потому что не всякого избранного можно п‑п‑п…
