— Что?
— Иногда правила можно нарушать, — сказал Джек.
— Волшебники считают, правила только для того и созданы, чтобы их нарушали, — сказал Гарри. — Особенно старые волшебники.
— В вашей сфере деятельности нет такой жесткой организации, как у нас, — сказал Джек. — За любое нарушение правил можно и пулю схлопотать.
— Правда?
— Правда. Однако на этот случай существует третье правило стрелка.
— Не понял, — сказал Гарри. — Я всегда считал, что существует только первое правило. Ты сам говорил, что второго правила для стрелков не бывает.
— Второго не бывает, — подтвердил Джек. — А третье есть. Только мы о нем не особенно распространяемся.
— И что же говорит третье правило стрелка? Или оно такое же расплывчатое, как и первое?
— Нет, у третьего правила очень жесткая формулировка. В особо отчаянных ситуациях стрелок может сам устанавливать правила.
— А кто решает, насколько отчаянна та или иная ситуация?
— Сам стрелок.
— Удобно, — восхитился Гарри. — А четвертое правило у вас тоже есть?
— Вообще-то есть, — неохотно сказал Джек. — Но его стрелки довольно часто нарушают, так что это уже не правило. Так, просто пожелание.
— И?
— Последователи Святого Роланда не стреляют друг в друга, — сказал Джек. — Так нам говорили в Ордене. Однако в реальном мире оказалось, что они все-таки стреляют. Иногда весьма успешно.
— А тебе когда-нибудь доводилось? — спросил Гарри, вспомнив Лес Кошмаров и поединок стрелка с его порожденным воображением противником. Поединок, который стрелок все-таки выиграл, но не без усилий и не с первой попытки.
— Нет, — сказал Джек. — Надеюсь, что и не придется.
Осушив половину бутылки одним глотком, Джек погрузился в тягостные раздумья. Что-то ему подсказывало, что стрелять в своего брата по Ордену ему все-таки придется. Наверное, это была знаменитая интуиция стрелков. А может быть, он всецело доверял законам всемирного свинства, заставляющим людей делать то, что им больше всего в этой жизни делать не хочется.
Возникла неловкая пауза. Гарри не любил возникающих во время беседы неловких пауз, а потому сразу же постарался ее заполнить.
— Я все время думаю, как там дело кончилось, — сказал он.
— Где? — уточнил стрелок.
— В Средиземье.
— Дело в Средиземье кончилось запланированным хеппи-эндом, — сказал стрелок. — Хорошие парни зарубили нехороших парней и выбросили нехорошие артефакты куда следует. Не думаю, что наше присутствие могло сильно повлиять на общий сценарий.
— Только Ангмарца зарубил я, а не Эовин.
— И я до сих пор не понимаю, как тебе это удалось, — сказал Джек. — Вроде бы ни одному мужчине это было не под силу. По крайней мере так он сам говорил.
— Он говорил не «мужчине», а «смертному мужу», — поправил Гарри.
— Какая разница? Или ты теперь бессмертный? Или операцию по перемене пола сделал, а я ничего не заметил? Только не говори, что ты смог его одолеть, потому что ты холостяк. Кстати, в качестве боевого клича это тоже никуда не годится. Если ты будешь орать всем, что ты холостяк, люди перестанут принимать тебя всерьез.
— Надо же мне было хоть что-то сказать, — сказал Гарри, оправдываясь. — Он заладил «смертный муж» да «смертный муж», а мне больше в голову ничего не пришло. Конечно, сейчас я мог бы придумать ответ поостроумнее…
— Вряд ли тебе удалось бы сразить короля-призрака при помощи остроумия, — заявил Горлогориус, выходя из-за дерева, за которым он, по своему обыкновению, подслушивал. — Джек, если тебе на самом деле интересно, как он укоцал того парня, спроси лучше у меня. Потому что Гарри порой и сам не знает, как добивается результатов.
— Давно вы здесь? — поинтересовался Гарри.
— Не очень, — сказал Горлогориус. — Но достаточно, чтобы понять, чем вы тут занимаетесь. Пиво пьете, табак курите, по бутылкам стреляете, лясы точите и вообще морально разлагаетесь. Нельзя вас, молодежь, без дела оставлять.
— Вы оставите… — пробормотал Гарри.
— Разговорчики в строю! — рявкнул Горлогориус. — Ты, конечно, у нас герой и все такое прочее, но от уважения к старшим это тебя не освобождает. Понял?
— Понял.
— Так-то, — сказал Горлогориус. — В общем, ваша лафа кончилась, пацаны. Пора дела делать, тему разруливать и вопросы решать, ибо ситуация осложнилась и время не терпит. У нас целая куча проблем…
— Когда творец создал время, он создал его достаточно, — заметил Гарри.
— Эта поговорка хороша только для идеального мира, — сказал Горлогориус. — В нашем мире она почему-то не работает.
— А что за проблемы? — спросил Джек.
— Оперативная обстановка ухудшилась, и все такое. Вот вы тут пиво пьете, а небесная твердь, между прочим, упала на землю.
— Да ну? — сказал Гарри, уставившись в небо. На его дилетантский взгляд, с небесной твердью все было в порядке.
— Местами, — объяснил Горлогориус. — Короче, быстренько трезвейте и дуйте в башню. А то я вас сам протрезвлю и так дуну…
— Вы обещали объяснить, как Гарри удалось завалить короля-призрака, — напомнил Джек.
— Я объясню, — сказал Горлогориус и добавил тоном, не терпящим возражений: — Но позже.
Глава 2
Договориться можно с каждым. Однако существуют люди, с которыми не хочется договариваться.
Дон Корлеоне
По сравнению с Эмбером, Нью-Йорком или Москвой Камелот нельзя было назвать большим городом. По сути, это был обычный поселок, выросший вокруг большой крепости, построенной далекими римскими предками короля Артура. В стенах крепости жил сам король, его рыцари и их прекрасные девы, а под стенами ютился народ, обслуживающий сие благородное собрание. У входа в крепость постоянно дежурил один рыцарь и двое оруженосцев.
— С какой целью вы прибыли в Камелот, благородный сэр? — поинтересовался дежурный рыцарь у Мэнни. Двое оруженосцев скрестили перед носом старого волшебника свои алебарды.
— Я к Мерлину, — сказал Мэнни.
— По какому вопросу?
— По личному.
— По личным вопросам Мерлин принимает в каждую первую среду века. Хотите записаться на прием?
— Ты проведешь меня к Мерлину, — сказал Мэнни, проведя ладонью перед лицом дежурного рыцаря.
— Я проведу вас к Мерлину, — согласился рыцарь.
— А вы сейчас пойдете и засунете свои алебарды… куда-нибудь, — в последний момент смилостивился Мэнни, проведя ладонью перед лицами оруженосцев.
— А мы сейчас пойдем и засунем свои алебарды куда-нибудь, — согласились оруженосцы и ушли.
