Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Для Казана во всем этом не было ничего нового. Десятки раз он сидел в таком вот кругу, наблюдая за битвой и ожидая ее конца. Сколько раз он сам бился не на жизнь, а на смерть посредине такого круга. Ведь так дрались и ездовые собаки. Если не вмешивался человек с палкой или бичом, эти драки непременно кончались смертью одного, а то и обоих бойцов. Тут человека не было — только кордон клыкастых зверей, готовых броситься и разорвать на куски первого, кто упадет на землю. Казан был чужаком, но не боялся тех, кто его окружал: извечный закон стаи заставит их быть справедливыми.
Казан не спускал глаз с большого бурого вожака, вызвавшего его на бой. Они все еще продолжали кружить. Там, где только что щелкали челюсти, раздиравшие мясо, была теперь мертвая тишина. Изнеженные собаки юга стали бы огрызаться и рычать, но Казан и волк двигались молча, их уши были не прижаты, а стояли торчком, пушистые хвосты висели свободно.
Внезапно волк напал — стремительно, как молния, и челюсти его щелкнули с таким звуком, будто сталь лязгнула о сталь. Он промахнулся всего чуть-чуть. В то же мгновение Казан отскочил в сторону, и зубы его, как ножи, вспороли волку бок.
Они опять стали кружить. Глаза их все больше наливались кровью, губы высоко вздернулись. Теперь прыгнул Казан. Он хотел вцепиться в горло врага, но тоже промахнулся. Промахнулся совсем ненамного, но, как раньше сделал он сам, волк отступил, распоров Казану бок; кровь потекла по его лапам и окрасила снег. Боль дала Казану понять, что противник его опытен и силен. Казан распластался на снегу, вытянув вперед морду, шеей прижавшись к земле. Защитить горло и выжидать — такому приему Казан выучился еще щенком.
Волк дважды обошел вокруг Казана, а тот медленно поворачивался, глядя из-под полуопущенных век. Опять волк прыгнул, и Казан мгновенно раскрыл свои страшные челюсти, уверенный, что на этот раз мертвая хватка ему удастся. Но зубы его щелкнули в воздухе: с ловкостью кошки волк перевернулся через голову и встал на ноги.
Казан заворчал по собачьи и одним прыжком настиг волка. Они сошлись грудь с грудью. Всей своей тяжестью Казан навалился на противника, оскалил зубы, опять рванулся к его горлу. Но опять мимо. И, прежде чем Казан успел прийти в себя, волчьи зубы вонзились ему в загривок.
Впервые в жизни Казан испытал весь ужас и всю боль смертельной хватки. Изо всех сил он рванул вперед голову и кусанул наугад. Его мощные челюсти сомкнулись на передней лапе волка — у самого плеча. Раздался хруст сломанной кости, треск разрываемого мяса. Круг выжидающих зрителей сжался плотнее. Они насторожились, они знали, что один из бойцов будет побежден прежде, чем разомкнутся челюсти. Вот сейчас кто-то упадет, и это послужит сигналом, чтобы добить обреченного.
Только густая шерсть, толстая кожа на шее и твердость мускулов спасли Казана от страшной участи побежденного. Зубы волка вошли глубоко, но не настолько, чтобы перервать вену. И вдруг Казан, собрав все силы, рванулся и высвободился из-под тела противника. Хватка на его шее ослабла. Еще рывок — и Казан, был свободен. Как вихрь налетел он на охромевшего вожака стаи и всем напором и тяжестью своего тела ударил его в бок. Казан знал: если такой удар нанести вовремя, он может оказаться еще гибельней, чем хватка за горло. Так и получилось. Бурый вожак, сбитый с ног, всего лишь на одно мгновение опрокинулся на спину, но тут же стая ринулась на него, чтобы отнять жизнь у главаря, потерявшего власть.
Тяжело дыша и обливаясь кровью, Казан вылез из этой серой рычащей массы. Он ослабел, голова его кружилась. Ему очень хотелось лечь в снег. Но безошибочный инстинкт будто предостерегал его: держись! Не выказывай слабости перед своими новыми товарищами.
От стаи отделилась гибкая и красивая серая волчица. Она подошла к Казану и легла перед ним на снегу. Потом проворно поднялась и стала обнюхивать его раны.
Волчица была сильная и молодая, но Казан не удостоил ее взглядом. Он посмотрел на то место, где только что произошла битва, и на то немногое, что осталось от старого вожака. Стая уже вернулась к прерванному пиршеству, и теперь вновь слышался громкий хруст костей, Казан знал, что отныне все его дикие собратья будут слышать и узнавать его голос, и, если он завоет на луну и звезды, эти быстроногие охотники большой равнины ответят ему. Казан дважды обошел вокруг лани и пирующей стаи, а затем направился к опушке темного елового леса.
Войдя в тень, Казан оглянулся. Серая Волчица следовала за ним в нескольких шагах. Вот она подошла к нему, немного робко, и тоже обернулась и поглядела на живое шевелящееся пятно там, на льду озера.
Волчица была совсем близко, и Казану почудилось нечто новое в ночном воздухе. Нет, это не был запах крови или аромат пихтовой смолы. От ясных звезд, от луны на безоблачном черном небе нисходила тишина, странная и волнующая. Казан знал, что ночь была бы совсем иной — обычной! — если бы не присутствие Серой Волчицы. Он посмотрел на нее и в ее глазах прочел ожидание и вопрос. Она была очень молода, вероятно только-только перестала быть щенком. При лунном свете шерсть на ее груди и спине мягко лоснилась и блестела. Серая Волчица заскулила, глядя в красные глаза Казана, он придвинулся к ней и положил голову ей на спину.
А она мягкой своей мордой коснулась раны на шее Казана, и от этого нежного прикосновения, от ее тихого повизгивания Казан вдруг испытал то же чувство, которое вызывали в нем ласка и голос его прежней хозяйки.
Казан повернулся, тихо скуля. Потом ощетинил шерсть и высоко поднял голову, словно бросая вызов лежащему перед ним дикому миру. Бок о бок с Серой Волчицей они вошли в лесную чащу.
5. НАПАДЕНИЕ
В ту ночь Казан и Серая Волчица нашли себе приют под густой пихтой. Они легли на непокрытый снегом мягкий ковер хвои, и волчица стала зализывать раны своего нового друга. На рассвете повалил пушистый снег, так густо, что в десяти прыжках уже ничего не было видно. Воздух был теплый, и стояла такая тишина, что, казалось, на всем свете не существовало больше никаких звуков, кроме невнятного шепота падающих снежинок.
Днем Казан и Серая Волчица охотились вместе. Порой Казан поворачивал голову в сторону холмов, откуда он пришел, и Серая Волчица не могла понять, что означают те странные звуки, которые дрожали в его горле.
К концу дня они вернулись на озеро, к месту вчерашнего пиршества. На опушке леса Серая Волчица остановилась. Она не знала еще, что такое отравленные приманки, ямы, капканы, но инстинкт, унаследованный ею от многих поколений предков, говорил ей, что опасно во второй раз подходить к ранее убитой добыче.
Казану же много раз приходилось видеть, как хозяева обрабатывали оставленные волками кости убитых жертв. Он видел, как люди хитро прятали западни, закатывали в жир капсулы со стрихнином. А однажды Казан сам угодил передней лапой в капкан и испытал его мертвую хватку, запомнил режущую боль от стальных челюстей. Казан знал все это, но не боялся. Он звал Волчицу к ледяным торосам, но она упорно держалась в стороне, пока Казан откапывал куски мяса, еще не успевшие замерзнуть под толстым снежным одеялом. Но есть она не стала, и в конце концов Казан тоже сел рядом с ней. Он смотрел на вырытые им из-под снега остатки, принюхивался, но не чуял никакой опасности. Однако Серая Волчица дала ему понять, что опасности здесь ждать можно. Она еще многому научила Казана за те дни, что они провели вместе.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
