С годами такая работа давалась ему все труднее, но эту, он чувствовал, ему необходимо было сделать самому.
Тиндар Лезальт владел несколькими борделями в элитных кварталах Виллирена, которых было не так много. Еще он проворачивал разные аферы, тоже не много, не больше, чем игорных дел, которые Малума совершенно не интересовали. Те, кто знал, как искать, могли найти его каждую вторую ночь в подвальном помещении одного из его борделей, который специализировался на женщинах из местных племен, что вызывало у Малума куда больше отвращения. Этих женщин вырывали из родной им среды и подкладывали под бизнесменов и бандитов, которые трахали их, а потом пили импортную водку, делились впечатлениями о том, как они их трахнули, и вспоминали добрые старые времена.
Малум сам был не из таких, не имел к ним никакого отношения и считал, что они просто позорят само имя бандитов. Кое-кто полагал, что Тиндар занимался секретными и дорогостоящими операциями по усовершенствованию культистами человеческого тела. Ходили и еще более темные слухи о пересаживании людям частей тел животных, о том, что такие эксперименты оплачивались из имперской казны, и о целых поселках комбинированных людей, разбросанных якобы по всему архипелагу. Малум мог в это поверить, ему доводилось видеть такие образцы, явно носившие следы вмешательства, причем иногда настолько жуткие, что куда там до них искусственно выращенным тварям, с которыми он дрался в подземелье. На Джокулле и Маоуре, за пределами империи, были такие отдаленные деревни, где подобные полукровки и квартероны пугали даже друг друга, ковыляя на искалеченных ногах из хижины в хижину.
Все эти сомнительные предприятия были лишь малой толикой того, чем занимался обычно Тиндар, но не за это Малум собирался его убить.
Три двери по коридору, последняя слева. За ней шум: взволнованная болтовня, визгливый смех. Малум вошел, боком скользнув в проход. Внутри старики в масках играли в карты при свете зеленого биолюма. Другие клиенты пили у бара, где пронырливый культист старательно убеждал их купить реликвию, заряженную его несовершенной магией, из-за чего покупатели могли расстаться впоследствии с рукой, ногой, а то и с жизнью. Малум прошел на середину, словно собираясь сесть за стол, и остановился. Вдоль одной стены стояли клетки, в них сидели псы, выведенные специально для клеточных боев: громадины, помесь то ли с джилами, то ли еще с кем, некоторые с двумя головами и мощными клыками. Глядя на них, легко было поверить в слухи, ходившие о хозяине заведения. Деньги в таких полулегальных местах переходили из рук в руки даже быстрее, чем наверху, в городе. Здесь они просто испаряются из карманов. Взгляды всех собравшихся устремились к Малуму; были среди них знакомые лица, иных он видел впервые.
Вон он, там. В углу комнаты две полностью одетые рыжеволосые шлюхи буквально оседлали мускулистого мужика в коричневых брюках и с голым торсом, прикрытым лишь дорогим жилетом, – это и был сам Тиндар. Он глядел на Малума с улыбкой, которая могла означать как то, что он знает, кто перед ним, так и совершенно обратное. На мгновение в комнате стало тихо.
Малум сделал жест, и шлюхи кинулись к бару. Из его рукава выскользнул нож. От ярости Малум оскалился, выставив клыки. «Контролируй себя, контролируй!» – осадил он себя, а тем временем человек в углу так вжался в свое кресло, что едва не стек на пол сквозь спинку.
– Какого хрена ты надумал? – запинаясь, проговорил он.
Малум вонзил нож человеку в грудь и рассек его от плеча до бедра; борозда, оставленная клинком, соблазнительно заблестела, но он не собирался пить кровь этого ублюдка. Малум снова провел ножом наискось от другого плеча до бедра, нарисовав на его груди крест.
Выпучив глаза, Тиндар ухватился за свои выпадающие внутренности.
Тощий симпатичный мужик в черном, возможно сын убитого, кинулся вперед, вопя:
– Держи его!
Малум, шипя и скалясь, дважды взмахнул клинком, оставив на нападавшем глубокие раны. Схватив его за запястье, он с размаху ударил его головой в голову, так что у того показалась кровь над глазом. После этого он резко вогнал ему в рот свой меч и сразу выдернул, и человек повалился на пол с криком, навеки застывшим на его лице.
Малум приготовился бежать, но никто больше не пытался напасть на него.
Все прикидывались, что ничего не видели; одни смотрели на собак в клетках, другие сосредоточились на картах или выпивке, сконфуженно ежась в тусклом свете. Только лица девушек выражали тревогу.
Назад к лестнице, снова на улицу, на холод, оскальзываясь на льду, за угол – и Малум скрылся.
Опершись рукой о стену, он сбросил маску, и она загремела по камням мостовой. Малум набрал полную грудь воздуха и привалился к стене, прижав пылающий лоб к холодному камню. Внутри у него все так и пульсировало от прилива адреналина.
Приложив ладонь ко рту, Малум ощупал клыки так, словно пытался запихнуть их назад, в челюсть, отрицая ту половину своей природы, что не была вполне человеческой. Когда на него накатывала ярость, он терял контроль над собой и в таком состоянии становился опасен даже для себя. Он очень страдал от своего полувампиризма, но ему почти всегда удавалось держать темные страсти под спудом. Много лет подряд состояние абсолютной человеческой нормальности оставалось для него недостижимой мечтой. Вот почему после каждого убийства ему приходилось заново перенастраивать свой мозг, стремясь лишь к одному – снова стать как все.
Малум целеустремленно зашагал к дому, сбросив по дороге приметную шляпу и шарф. Три тысячи человек под моей командой, и все равно некоторые вещи приходится делать самому.
Тиндар имел наглость похвастаться членам банды «Кровь», что он организует бизнес, основанный на детской проституции. Десятки исковерканных невинных жизней, юных умов, развращенных причудами влиятельных граждан. Вот поэтому Малуму понадобилось разделаться с Тиндаром самому.
Малум коротко кивнул паре бритоголовых ветеранов – наемным охранникам в штатском, мужественным и основательным на первый взгляд.
– Сэр. – Они внимательно оглядели его самого, потом прилегающие к дому улицы. Постоянно настороже, как и учил их Малум, поскольку всегда найдется кто-нибудь, кому может понадобиться его жизнь.
– Вечер, – неразборчиво буркнул Малум. В горле у него пересохло, будто с похмелья, после недавнего убийства. Он испытал облегчение, снова оказавшись у себя на Рю Уна, богатой улице в глубине Старого квартала, осененного тенями Ониксовых Крыл при луне.
Оставалось надеяться, что она не станет задавать вопросов, по крайней мере сегодня.
Большое беленое строение выросло перед ним. Дом. По стандартам Виллирена прямо-таки дворец – настоящие давно превратили в груды щебня нерадивые застройщики, ничего не понимавшие в архитектуре. Иногда он даже казался себе аристократом: в его банде была своя собственная милиция, десятки мужчин и женщин, готовых без лишних вопросов выполнить любой его приказ; верность его людей не вызывала сомнений, а ведь этим могут похвастаться далеко не все землевладельцы. Деньги текли через его руки день и ночь, его жена – красивая, умная и талантливая женщина.
