– Вы не знаете?
– Я же сказала.
– Они не представились?
– Я никому не разрешала забирать плиту. После вас звонили еще несколько человек. Кажется, я ответила им, что плита уже нашла нового владельца, но, возможно, случился обрыв связи или что-то еще – не знаю. Я просто хотела от нее избавиться, понимаете? Понятия не имею, где она сейчас, и меня это мало волнует. Простите, что из-за меня вы съездили зря.
– Я надеялась, что вы поможете нам ее вернуть.
– Сколько, по-вашему, она стоит?
– Пока не знаем. Может быть, очень много.
– Что ж, это всего лишь деньги.
– Госпожа Гринграсс, я ничего не обещаю, но, возможно, вам хватило бы еще на один дом.
– Вы шутите.
– Как я уже сказала, мы пока не знаем. Есть идеи насчет того, где ее искать?
– С радостью помогла бы вам, но я даже не в курсе, кто ее увез.
– Что, если порыться в памяти вашего искина? Может быть, мы сумеем выяснить, кто забрал плиту.
– Погодите секунду.
Я стала ждать. Через минуту-другую Гринграсс переправила мне видеозапись, и мы увидели, как на ее крыльцо поднимаются двое мужчин и темноволосая женщина. Плита стояла там, между двух стульев.
– Мэделин, – спросила я, – вы регистрируете данные скиммеров?
– Да. Стаффорд?
– Они прилетели на «сентинеле», Мэделин.
«Сентинел» последней модели, белый, со стреловидными крыльями. Было видно, что женщина далеко не бедна, несмотря на спортивный костюм. Присев, она с минуту разглядывала плиту, затем посмотрела на остальных и кивнула. Двое мужчин в таких же спортивных костюмах отодвинули стулья в сторону. Один из них – рослый, широкоплечий, мускулистый, с лысым черепом – носил черную бороду. Он давал указания. Второй выглядел чересчур тощим для того, чтобы таскать тяжести. Тем не менее они встали по обе стороны от плиты, подняли ее на счет «три», перенесли в скиммер и погрузили на заднее сиденье. К ним присоединилась женщина. Все трое забрались внутрь, и машина оторвалась от земли. Ее предусмотрительно развернули так, чтобы не было видно бортовых номеров.
– Понятия не имею, кто они такие, – сказала Гринграсс.
Алекс протянул мне записку:
– Попробуй дать объявление.
«Вчера с крыльца дома в Риндервуде забрали каменную плиту. Фотография прилагается. Для нас она очень дорога. Вознаграждение гарантируется. Звонить: Саболь, 2113-477».
В тот же вечер объявление ушло в сеть. Придя утром на работу, я нашла два ответа.
– Оба никак не связаны с нашей плитой, – сказал Алекс. – Но им очень хочется продать нам камни с надписями.
Алекс попросил меня снова позвонить Гринграсс. На этот раз соединение установилось с первого раза.
– Да, госпожа Колпат? – Я на мгновение закрыла глаза. – Чем могу помочь на этот раз?
– Прошу прощения за беспокойство…
– Ничего страшного.
– Мы думаем, что плита осталась после Сансета Таттла.
– Кого?
– Был такой антрополог.
– Ясно.
– Нет ли у вас других вещей, которые могли принадлежать ему?
– Не знаю. Теннисные ракетки в кладовой и качели на дереве. Я никогда с ним не встречалась.
Она была слишком молода для того, чтобы купить дом.
– Могу я поинтересоваться, давно ли вы живете в этом доме?
– Около шести лет.
– Понятно. Есть там предметы, способные представлять археологическую ценность? Вроде плиты?
– Нет, вряд ли.
– Ладно. Они могут стоить немалых денег. Если что-нибудь найдете, сообщите нам.
– Буду иметь в виду. Надеюсь, вам удастся отыскать плиту.
Глава 3
Если мы о чем и знаем в точности, так это о пустоте Вселенной. Мы исследуем ее уже девять тысяч лет и обнаружили лишь одну техническую цивилизацию, за исключением нашей. Мы всегда были склонны печалиться о том, что нам не довелось близко пообщаться с другими разумными существами. Простите, но я должна заметить, что космос в итоге оказался куда безопаснее, чем мог бы быть. Мы видели разум в действии. Первое, чему учится человек, – это изготовление топоров. И копий. Может, кому-то и не хватает общения, но я предпочту компанию эха. Надеюсь, так будет и впредь.
Мария Уэббер. Долгое путешествие
Алекс попросил меня организовать конференцию с Джерри Хэйглом. Это имя было мне смутно знакомо, поскольку он постоянно обращался к нам за услугами, но больше я ничего о нем не знала. Я заглянула в его данные. В отличие от большинства наших клиентов Хэйгл был небогат, и его интересовало лишь то, что имело отношение к Сансету Таттлу.
С помощью «Рэйнбоу» Хэйгл приобрел искин с «Каллисто» и рубашку, которую носил Таттл. Ему также принадлежал телескоп, когда-то установленный на корпусе корабля, и – самое невероятное – межпространственный двигательный модуль. Еще у него имелись подписанный Таттлом чек, настольная лампа из дома в Риндервуде и фотографии «Каллисто»: корабль при отлете со Скайдека и возвращении на Скайдек, корабль на фоне лунного диска, корабль на орбите Параллакса III и нескольких планет с числовыми обозначениями.
Хэйгл, архитектор по профессии, трижды вступал в брак и недавно развелся с последней супругой. Его знали как человека, с которым тяжело работать; полагаю, жить с ним тоже было нелегко. Детей у него не было.
Больше всего Хэйгла занимали пограничные области науки. Он заявлял, что призраков не существует, зато, возможно, есть межпространственное эхо, которое «время от времени просачивается сквозь ткань пространства-времени». Он также считал, что основанный на квантовой механике мир, возможно, недостаточно гибок и не допускает многовариантности и что принцип неопределенности – лишь иллюзия.
– Нет такого понятия, как свобода воли, – объявил он однажды на собрании Линкольновской ассоциации архитекторов. Уверена, что его потом снова приглашали туда.
Когда я связалась с Хэйглом, он ужинал с гостями. На заднем плане слышался шум и смех. Представившись, я сказала, что Алекс хочет поговорить с ним, когда у него найдется свободная минута.
– Сейчас не получится, – ответил он. – Развлекаю друзей. Перезвоню, как только смогу.
Примерно через час он позвонил из своего скиммера. Алекса в доме не было.
– Чего он хотел, Чейз? Не знаете?
– У него было к вам несколько вопросов. Относительно Сансета Таттла.
– Что он хотел узнать?
– Вы ведь всегда интересовались Таттлом?
– Да. Думаю, меня можно считать специалистом в данной области, – скромно заявил он, как будто это являлось выдающимся достижением.
