— В восьми кварталах отсюда.
— Вы на машине или пешком?
— Пешком.
— Ладно. Пошли.
Квинтон отключил компьютер, схватил пальто и рюкзак с соседнего стула.
Мне пришлось едва не бегом за ним бежать. У меня высокий рост и длинные ноги, но Квинтон не терял зря времени, и угнаться за ним было нелегко. Мы шагали на юг к Пайонир-сквер, середина апреля морочила голову хорошей весенней погодой. Жители Сиэтла словно забыли, что в мае, как правило, снова заряжают дожди, поснимали куртки, наслаждаясь началом неожиданно прозрачного вечера, который, возможно, станет холодным к девяти и обернется туманом с утра. Несмотря на капризы природы, я люблю это время больше всего. Однако на сей раз я хмурилась.
Повернув на Йеслер, на взгорке Пайонир-сквер, я заморгала от внезапной пелены на глазах и подкатившей к горлу тошноты. Когда переходила улицу у здания офиса, потрепанный бородатый мужик в джинсах, ботинках, фланелевой рубашке и шляпе с широкими полями, недобро зыркнув, пошел прямо на меня и пихнул в сторону. От его прикосновения я покрылась ледяными мурашками. Запах был еще хуже.
— Эй! — крикнула я ему в спину.
Мужик потопал дальше.
— Что такое? — спросил Квинтон.
Я проморгалась и успокоила дыхание.
— Тот мужик нарочно в меня врезался.
— Какой мужик?
Я показала.
— Тот.
Мы стояли и смотрели на пустой квартал. Мимо проходили обычные пешеходы — мой грубиян испарился.
— Наверное, свернул в аллею, — предположила я.
Только ведь он не сворачивал. Хмурясь, я подавила приступ тошноты.
В офисе Квинтон изучил окно и дверь. Вынул замысловатый складной инструмент из кармана, порылся в рюкзаке и выложил на пол стопку барабанов с намотанными на них проводами, изоленту и пакетики с мелкими деталями.
— Я недолго, — сказал Квинтон и присел у открытой двери.
Я наблюдала, как он сунул что-то под притолоку и у пола. Приделал провод и отрезал от мотка длинный хвост, который болтался, пока Квинтон приклеивал его на место изолентой. Закрыв дверь, Квинтон перешел к окну.
Зазвонил телефон. Я отвернулась от Квинтона и взяла трубку.
— Мисс Блейн, Сергеев. Я уже звонил. Вас заинтересовало мое дело с пропавшей фамильной ценностью?
Я села за стол и схватила блокнот.
— Возможно. Зависит от обстоятельств. Не хотите встретиться и обсудить лично?
Он рассмеялся.
— Нет, я сейчас не в Сиэтле. Но я очень хорошо заплачу. Две тысячи долларов задатка, как вы говорите. Остальные — когда доставите его мне.
— Тогда заинтересовало. Вашу ценность украли?
— Всего лишь не туда доставили. Столько потрясений. Он затерялся.
— Где вы?
— В последний раз видел в Швейцарии. По-моему, Ингстром отправил груз в Сиэтл, 1970, 1980…
Я начала путаться в его странных речевых конструкциях. Попыталась вернуть клиента к теме.
— Что представляет собой ваша фамильная ценность?
— Предмет меблировки. Орган для гостиной. Можете найти его? Это не срочно.
Я бегло набросала все, что он говорил, и перечитала.
— Скудная информация. Может, добавите еще что-нибудь?
— Я подумаю и вышлю вам бумаги вместе с чеком. Договорились?
— Да, но потребуется время…
На другом конце провода послышался смешок, а за ним:
— Если хотите позвонить, положите трубку и наберите номер.
Я гневно воззрилась на Квинтона, который как раз вставал с корточек, оторвавшись от телефонного разъема в стене.
— Что сейчас произошло? Я потеряла клиента, а у меня нет его номера!
— Я ни при чем. Линия в порядке. Может, перезвонит.
Сергеев не перезвонил. Прождав несколько минут, я покачала головой.
— Черт!
Квинтон хмуро взглянул на телефон.
— Думаете, не перезвонит?
Я злилась.
— Не сейчас точно.
— Мне нужно еще кое-что сделать. Я займу телефон на пару минут. У вас есть пейджер?
— Да.
— Номер?
Я искоса посмотрела на него, ощутила легкое головокружение и отвернулась.
— Зачем вам?
Он продемонстрировал открытку ко дню рождения в прозрачном пластиковом конверте с надписью «Запиши свое личное поздравление!».
— Я запрограммирую схему так, чтобы при взломе вам приходил код на пейджер.
— О!
Я выпалила номер.
Квинтон снял с открытки мелкую темную штучку и положил ее около телефона. Затем устроил трубку рядом со схемой, набрал номер моего пейджера и добавочный, повесил трубку. Через миг у меня на поясе безмолвно завибрировал пейджер.
— Получили? — спросил Квинтон.
Я прочла сообщение.
— Девять, девять, девять.
— Такой код будет приходить всякий раз при открытии окна или двери. Просто не обращайте на него внимания, когда сигнализация реагирует на вас. Через день-другой я достану систему получше. А сейчас еще пара штрихов — и готово.
Квинтон подсоединил какие-то странные провода к моему телефону и электросети, аккуратно обмотав их белой изолентой, чтобы замаскировать от случайного взгляда.
— Вот и все, — заявил он, складывая инструменты и поднимая рюкзак.
— Сколько я вам должна, Квинтон?
— Как насчет ужина? У меня осталась пара вопросов насчет постоянной сигнализации. Она ведь вам еще нужна?
Я подумала.
— Наверное, да. Ну, хотя бы на глаз, сколько? — спросила я.
— На глаз не работаем.
Во взгляде Квинтона мелькнул огонек сдерживаемого смеха. Я с несчастным видом посмотрела на него. В ответ получила извиняющуюся улыбку.
— Если детали сильно не подорожали, получится около двух сотен.
Не такая уж и высокая ставка.
— Ладно. Обговорим за ужином. Что бы вы хотели съесть?
— Меня устроит какое-нибудь дохлое животное, — ответил Квинтон. — Я люблю овощи, но, будучи слишком явным представителем плотоядных, не могу отказаться от мяса.
Я начала собираться.
— Хорошо. Я и сама склоняюсь к мысли о бифштексе.
— Звучит здорово.
Мы пошли на Ферст во «Фронтир рум». Дешевая забегаловка, рассчитанная на невзыскательный вкус, меню тяготеет к грилю и крепким напиткам, зато можно получить вкусный бифштекс за небольшие деньги.
