Больше того, этот союз мог бы повернуться лицом к Востоку. Соединенные Штаты способны устрашить Европу, но не Китай, и это одна из причин, почему они его боятся. Китайцев, с их трехтысячелетней историей, не запугаешь. Америка предписывает китайцам ограничить свое присутствие на Ближнем Востоке, но те продолжают инвестировать в этот регион все новые и новые средства. Когда председатель Ху Цзиньтао[23]в прошлом году прибыл с государственным визитом в США, администрация Буша решила оскорбить его, отказавшись устроить в его честь правительственный обед, ограничившись лишь ланчем. Ху Цзиньтао был корректен, но на это оскорбление ответил очень изящно: из Вашингтона он полетел в Саудовскую Аравию, где ему был оказан поистине королевский прием. В Саудовской Аравии он договорился о новых инвестициях и об укреплении торговых связей Китая с этой страной. Теперь Китай — один из главных торговых партнеров Саудовской Аравии, поставляющих в эту страну военную технику. Это политических аналитиков в Пентагоне должно привести в ужас: ведь Саудовская Аравия для них — важнейший союзник.
Все эти факторы влияют на вопрос вывода американских войск из Ирака. Это не технический вопрос — как именно вывести войска. И это почти не связано с гражданской войной в Ираке — она, в действительности, не слишком волнует США. В сущности, продолжающаяся оккупация, по-видимому, даже усугубляет эту войну. Но у Соединенных Штатов есть веские причины оставаться в Ираке. А при долгосрочном планировании нельзя их не учитывать. Главная же из них состоит в том, что умеренно демократический независимый Ирак стал бы для американских стратегов в области геополитики подлинной катастрофой.
Несгибаемый неоконсерватор Билл Кристол недавно в газете Weekly Standart предложил, чтобы в ответ на «иранскую агрессию» США основательно рассмотрели вопрос о «военном ударе по иранским ядерным объектам».
Кристол наверняка знает, что ситуация выглядит иначе, как и то, что ответственность лежит на другой стороне. Ведь иранское правительство уже много лет предлагает провести переговоры. Мы теперь знаем (и он, несомненно, тоже), что в 2003 году умеренное иранское правительство Хатами, с одобрения бескомпромиссных духовных властей, предложило провести с Соединенными Штатами переговоры по всем спорным вопросам. Сюда входили и ядерная программа Ирана, и решение палестино-израильской проблемы на основе сосуществования двух государств (такой вариант, напомню, Иран официально поддерживает). Администрация Буша отнюдь не отвергла предложение о переговорах. Она просто не ответила на него. Вся ее реакция свелась к порицанию швейцарского дипломата, который это предложение привез.
Именно Америка отказывается вести переговоры. Поднятая шумиха — Иран, мол, готов к серьезным переговорам благодаря сдвигам в политике, которыми мы обязаны Кондолизе Райс, — не соответствует действительности.
Конечно, в иранском правительстве сидят не слишком симпатичные люди. И о них можно рассказать немало отвратительного. Но что касается ядерной проблемы, то это именно они предложили переговоры. И это они заявили, что приемлют решение палестино-израильской проблемы на основе сосуществования двух государств. Однако США желают «вести переговоры» лишь в том случае, если Иран признает их результат до того, как эти переговоры начнутся. А начнутся они, если Иран приостановит свою программу обогащения урана, на которую он имеет законное право; и одновременно прекращение этой программы должно быть целью переговоров! То есть да, мы будем вести переговоры, но если Иран сначала согласится приостановить ядерные разработки. И при этом к их виску будет приставлен пистолет, так как мы не отказываемся от угроз в адрес Тегерана. Вашингтон четко дал это понять. Мы продолжаем угрожать — в нарушение Устава ООН. Иными словами, США упорно отказываются договариваться.
Обогащение урана с дальнейшим производством ядерного оружия — очень серьезная проблема. На карту поставлена судьба человечества. Если ядерные разработки продолжатся, наше выживание окажется под угрозой. К этой проблеме подходят по-разному. Мне импонирует подход Мохаммеда эль-Барадеи, высокоуважаемого руководителя Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), лауреата Нобелевской премии. Он предложил, чтобы производство расщепляющихся материалов для производства ядерного оружия находилось под международным контролем. Все, кому необходим уран для мирных целей, могут обратиться за ним в МАГАТЭ. Очень разумное предложение. Насколько я знаю, лишь одна страна приняла его — Иран. Но попытайтесь отыскать хоть какие-то упоминания об этом в прессе.
У Дэвида Кортена вышла недавно книга под названием «Большой поворот». В этой книге он пишет, что на нас надвигается настоящий «девятый вал», который складывается из трех компонентов: пика добычи нефти, климатических изменений и падения американского доллара.
Да, это все серьезные проблемы, но самая серьезная, думаю, — угроза ядерной войны. Между тем она обсуждается лишь в профессиональных кругах. Почитайте, что пишут о разоружении специалисты в области геополитики. Они расценивают угрозу ядерной войны, как серьезную и усиливающуюся угрозу, которую резко усугубил агрессивный милитаризм администрации Буша. И эта точка зрения встречается не так уж редко. Когда знакомишься, скажем, с предостережением Роберта Макнамары[24]о том, что нынешняя политика чревата «скорым апокалипсисом», осознаешь, насколько это серьезно.
Экологическая катастрофа — угроза тоже нешуточная, но все-таки не неотвратимая. Впрочем, чем дольше мы откладываем решение этой проблемы, тем больше она усугубляется.
Крах доллара — вещь неоднозначная. Почти все экономисты осознают: Соединенным Штатам придется что-то делать с огромным торговым дефицитом. И единственно возможная здесь мера — девальвировать доллар; конечно, это вызовет рост инфляции и удорожание предметов потребления для населения, но зато приведет к увеличению экспорта и росту числа рабочих мест в обрабатывающей промышленности США.
Что касается пика нефтедобычи — то это, если вскоре и произойдет, может обернуться для человечества благодеянием. Люди считают это катастрофой, поскольку не понимают: если продолжать использовать нефть в таких масштабах, может случиться катастрофа гораздо худшая, причем уже при жизни следующего поколения. Запасы нефти конечны. Поэтому в один прекрасный день станет экономически нецелесообразно ее использовать. Никто не знает, когда это случится — тут слишком много неопределенности. Мы не знаем, к примеру, реально ли с экономической точки зрения добывать нефть из нефтеносных песков или извлекать ее из глубин, которые пока еще труднодоступны. Может оказаться, судя по пластам определенной геологической формации, что самые крупные в мире запасы нефти — у Венесуэлы, но до них очень трудно добраться. В любом случае пик добычи нефти неизбежен.
