Но Дамиан покачал головой:
– Видит бог, я был бы только счастлив! Но мне там придется работать круглые сутки не покладая рук. Минутки свободной не будет.
– Ну же, Дамиан! Мы не будем к тебе приставать. Мы подождем, пока у Клем начнутся каникулы, и приедем прямо перед Рождеством. А ты к тому времени как раз уже и закончишь свои съемки.
Она слышала, в Лондоне открылось несколько шикарных ресторанов. Вот бы сходить туда – поднабраться интересных идей. А под конец можно смотаться на пару деньков в Париж, вкусненько там поесть, а все расходы списать на командировку.
– Иди ко мне. – Дамиан скинул сценарий и маркер на пол.
Анна наклонилась над ним, и он провел рукой по ее шее и затылку, приподнимая волосы, а в это время пальцы другой руки легко и нежно пробежали вдоль спины.
Когда он проделал это в самый первый раз, она поняла, что между ними происходит нечто большее, чем просто юношеское увлечение. Они встретились в Лондоне: она только что окончила школу бизнеса и устроилась на первую в жизни работу в Сити, а он был барменом в забегаловке рядом с ее конторой. Как он был хорош! Длинные темные волосы оттеняли бледность кожи, тонкие чеканные черты лица, полные губы. Она посмотрела на него и не смогла отвести глаз, стояла и пялилась, отлично понимая, что со своими коротко стриженными волосами мышиного цвета и плоской грудью под строгим деловым костюмом не представляет для него ни малейшего интереса. Во второй раз он на нее и не глянет и, стало быть, не разглядит, да и не захочет разглядывать ее главного достоинства – разума. А когда они все-таки оказались в одной постели, она не сомневалась – это просто интрижка, увлечение, ничего серьезного. О любви речи не было. До тех пор, пока он не приподнял ей волосы с шеи одной рукой, осторожно ведя другой вдоль спины.
– Не понимаю, чего ты упираешься? Почему не хочешь, чтобы мы поехали в Лондон? – пробормотала она, уткнувшись носом ему в грудь.
– Дело не в вас, малышка. – Он погладил ее по волосам. – Я был бы только рад. Но посуди сама: каждый раз, когда мы берем Клем за границу, она потом целую неделю не может отойти от самолета. А как быть с подарками от Санта-Клауса? Сначала все тащить туда, потом обратно… И вспомни родительскую комнату для гостей – нам ведь там придется ютиться втроем.
Она вздохнула. Мать у него – сплошное очарование. Ужасно приятно снова почувствовать себя любимым ребенком – с тобой носятся, тебя балуют. Но через несколько дней начинаешь остро ценить прелести независимости. К концу недели они оба – и Анна, и Дамиан – начинали тосковать по своей отдельной спальне, своей большой кровати, по своему тихому дому, где не нужно обсуждать погоду и смотреть дурацкие телепередачи.
– Вот увидишь, – прошептал он, крепко обнимая и прижимая ее к себе. – Ты и соскучиться не успеешь, как мы снова будем вместе.
– Я бы хотела посмотреть, как ты будешь снимать свадьбу, – мечтательно призналась она, словно речь шла о настоящей свадьбе старого друга.
Сцена должна была стать кульминацией фильма – женитьба британской героини и афро-американского героя, баскетболиста, который спасает ее от жизни рыночной проститутки. Дамиану удалось получить разрешение на съемки в очаровательной церкви Св. Бартоломея XII века – и он заходился от восторга.
– Собственно, свадьбы, скорее всего, не будет…
Она даже села.
– Как не будет?
– Я решил, что Сара и Джеф не поженятся. То есть в церковь они придут и все такое. Соберутся ее подружки-проститутки и ребята из его команды. Но в последний момент вспыхнет ссора между шафером и посаженой матерью из борделя, а потом начнется всеобщая разборка и скандал.
Дамиан выглядел чрезвычайно довольным таким развитием вымышленных событий, а у Анны упало сердце. Очередное изменение сценария. Сколько их уже было? Когда Дамиан предложил сделать героиню проституткой, а не кондитершей, как предполагалось с самого начала, Анне это показалось забавным. На коммерческом успехе фильма эта перемена не должна была сказаться, поскольку уже вышла целая куча фильмов, где главная женская роль отводилась проститутке. Затем главный герой из белого банкира трансформировался в чернокожего баскетболиста. Анна и это приветствовала: современно, артистично и политически корректно. Но драка вместо свадьбы в финале – это, пожалуй, слишком. Похоже, и эта картина Дамиана встанет в ряд с другими его очаровательными, причудливыми и провальными в финансовом отношении фильмами.
– Этот фильм должен был совершить прорыв в твоей карьере, – вздохнула Анна.
– Хочешь сказать, что не веришь в успех? – Голос Дамиана зазвучал холодно и надменно.
Красноречивое свидетельство его британского гнева.
– Мне кажется, ты упорно делаешь его более художественным и менее коммерческим.
– Я художник, Анна. Если бы я хотел делать только деньги, я бы сидел в Лос-Анджелесе и варганил одну кровавую историйку за другой. Ты этого хочешь?
– Нет, – попыталась она его успокоить. – Конечно, нет. Но пока ты созидаешь искусство, я по двенадцать часов в день торчу в операционном отделе своей фирмы. Ты этого хочешь?
Он глубоко вздохнул и, страдальчески сдвинув брови, покачал головой. Ну вот, она причинила ему боль. Она этого терпеть не могла. Но как быть с ее собственной болью? С ее желанием изменить собственную жизнь? Желанием, которое с каждым днем становилось все сильнее.
– Предполагалось, что в определенный момент мы с тобой меняемся ролями. По-моему, этот момент наступил, – сказала она.
Нет, не так она себе это представляла. Нежный, полусонный разговор… а вместо этого взяла и выпалила прямо в лоб. И все равно хорошо, что высказалась. В конце концов, разве не об этом они договаривались, когда она, беременная Клементиной, до последнего дня ходила на службу и в роддом отправилась прямо с рабочего места? Когда согласилась, что у них не будет других детей, хотя на собственной шкуре испытала безнадежное одиночество единственного ребенка?.. Когда притащилась в контору на Таймс-сквер, едва Клем исполнилось шесть недель, и работала по сорок девять недель в году все раннее дочкино детство?..
– Я знаю, – ответил Дамиан. – Знаю! Ты права! Но, Анна, я уже столько сделал, фильм почти готов. А потом, есть же еще и новая идея.
– Новая идея?
– Ну да, я же тебе говорил, – про того парня, который поменялся телами со своей бывшей женой.
– Ах, это…
Идея неплоха. Если бы только он всерьез ею занялся.
– Я тут повозился с предварительной версией сценария… – Лицо Дамиана расползлось в широкой ухмылке. – Надо думать, вдохновился, наглядевшись на мамочек на школьном дворе, когда поджидал Клем.
– Ну и?
Она уже чувствовала дрожь волнения. Как всегда, когда он начинал новый проект. Вокруг так и носились артистические идеи и возможности. Эх, ей бы самой пойти по этой творческой дорожке… Но, оставшись после смерти родителей совершенно одна, без какой-либо поддержки со стороны, Анна сказала «прости» истории искусств и все свое наследство потратила на получение степени магистра бизнеса.
