нагнулся поцеловать ее, но она его не поощрила, опьянение еще не прошло.
- Потому что я всегда был очень осторожным, - сказал Антонио. Он мог бы добавить: потому что целых два года у него не было женщины, а до того пять лет была только Анна. - Скажем так: я безопасен. Но если встанет этот вопрос, я применю защиту, чтобы тебя успокоить.
- Конечно, применишь. - Мария подсунула под голову подушку. - «Если встанет вопрос», -передразнила она. - Но в твой сеанс обучения, кажется, не входит пункт, когда что-то встанет.
Он засмеялся и погрозил ей пальцем.
- Синьорина, что-то действительно встанет, но, как говорят в вашей стране, мы не пройдем весь путь.
Ее нахмуренный лоб разгладился.
- Вот и хорошо. Значит, не о чем беспокоиться?
- Не о чем.
- Ладно. Тогда начали. - Она отбросила подушку; вид у нее был протрезвевший и решительный.
Антонио был шокирован.
- Я думал, ты не хочешь... Бережешь себя для...
- Да. Конечно. Я просто хочу, чтобы ты показал мне то, что я должна знать. Все, кроме финальной части.
Он разразился смехом.
- Ты хоть знаешь, о чем говоришь?! Мария, ты слишком много выпила. Завтра пожалеешь, что просила меня об этом.
- Нет. - Она опять надулась, и он готов был сгрести ее в объятия.
- Да. - Антонио сел рядом с ней, прижал к себе ее голову. - Посидим, пока из тебя не выветрится хмель. Если через час не передумаешь, сделаем так, как ты хочешь.
Она подняла на него доверчивые глаза.
- Ладно.
Мария не заметила, как заснула. Когда она проснулась, то сразу ощутила легкий, томительный запах мужского одеколона, потом какое-то движение под щекой. Она быстро открыла глаза.
- Антонио!
- Да? - раздался мужской голос.
Мария поняла, что лежит, уткнувшись щекой в его колено. Она рывком села, с ее плеча слетела его рука.
- Ты все еще здесь? Сколько времени?
- Полшестого.
- Я проспала больше двух часов?
- Да. Я тоже спал. Сидя.
- Спасибо, что остался.
- Я не мог уйти не попрощавшись.
- Так ты уходишь?
- Ты ведь этого хочешь? - Он нежно коснулся кончика ее носа. - Помнишь, о чем просила меня перед тем, как заснуть?
Она помнила. Еще как помнила.
Странное дело: теперь она была уверена, что может усвоить уроки, которые хочет получить.
- Я помню, - сказала Мария, следя за выражением его лица. - И по-прежнему хочу, чтобы ты мне показал.
Он долго молча смотрел на нее.
- Знать как - это дело мужчины. Дело женщины - только сказать «да» или «нет».
Кровь хлынула к лицу, горячо пробежала по телу. Мария попыталась заговорить, но не получалось. Наконец она выдавила:
- Я говорю «да».
Антонио кивнул и больше не задавал вопросов. Осторожно отстранив ее, он встал.
- Тогда сделаем все по правилам.
Она следила, как он надевает пальто и идет к двери. Ее охватила паника.
- Ты уходишь?!
- В магазин. - Он взял ключи. - Приду через час. Пока меня не будет, - он вернулся, чтобы поцеловать ее в лоб, - прими свою любимую горячую ванну. Вот только читать ты не будешь.
- Почему?
- Ты будешь думать обо мне. - Он заглянул ей в глаза и быстро поцеловал в губы. - Воображай мое и свое тело. Думай о поцелуях, которые длятся так долго, что можно задохнуться. - И ушел.
Мария испуганно смотрела на дверь. Боже, что она натворила?!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мария все еще была в ванне, когда дверь квартиры открылась и закрылась.
Звякнули ключи о столик. Скрипнул паркет. Послышались шаги. Она сглотнула раз, другой -ком в горле не проходил,
В дверь ванной легонько постучали. Мария нырнула в густую пену и пискнула: «Да!»
- У меня тут для тебя кое-что есть. - В щель просунулась рука и положила на полку сверток. Рука исчезла и появилась снова с бокалом шампанского. - Держи.
Как в тумане, она выбралась из ванны, но когда вытерлась, развернула сверток и выпила шампанское, то почувствовала себя намного смелее. Любопытство вернулось.
Она все сделала так, как велел Антонио, - лежала в ванне с закрытыми глазами и представляла себе мужское тело. И думала о тех частях своего тела, которых не касалась ничья рука. От предчувствий звенело в ушах.
Она вынула из розовой коробки хрустящую бумагу, под ней лежало тонкое неглиже, нереально нежное, стекавшее между пальцами. Шелк. Натуральный, блестящий шелк с элегантным кружевом на бретельках.
Припудрившись, Мария скользнула в это эфемерное творение, и оно окутало ее от груди до пят, не скрывая контуры тела и набухшие соски грудей. Такой великолепной одежды у нее не было никогда. И такой сексуальной.
Когда волосы высохли, она наложила на губы блеск и подкрасила глаза. Наконец глубоко вздохнула, допила шампанское и вышла из ванной.
Она не знала, каким увидит Антонио - в плавках? обнаженным? Но он сидел на диване совершенно одетый. Увидев ее, встал, окинул одобрительным взглядом и приподнял бокал.
- Мария, ты красавица.
Она моргнула, не веря, но все же довольная.
- Ты переоделся, - заметила ома. На нем были слаксы и свитер цвета карамели, скорее всего кашемировый. Ворот белой рубашки не был стянут галстуком.
- Заходил к себе.
- Как мило. И белье, и шампанское. Антонио, я хочу помочь тебе заплатить за все это, ты очень щедр, но с моей стороны было бы неправильно...
Он отмахнулся.
- Вопрос цены не обсуждается. Продолжаем.
Он встал, пошел в крохотную кухоньку и поманил Марию за собой. На столе стояло блюдо с крупной клубникой и чашка взбитых сливок. Он окунул ягоду в сливки и поднес к ее губам.
- Это часть урока.
Ягода была сочная и вкусная, но, когда Антонио предложил вторую, она отвела его руку.
- Ты передумала? - спросил он.
- Нет, - торопливо ответила она, но, кажется, была готова отказаться. Ей не удавалось разобраться в своих чувствах.
Он дружелюбно коснулся ее плеча.
- Если хочешь, поговорим.
Мария посмотрела па его руку. Обручального кольца не было, отсутствовал и след от недавно снятого кольца. Антонио сказал, что не женат, но она не могла себе представить его без женщины, красивой женщины: он был слишком хорош собой, чтобы долго оставаться в одиночестве.
