Брови Фрэды угрожающе поползли к переносице.
— А я и помогаю. Вот, привела Трэвиса. — Дэни посмотрела на него, ища поддержки. — Я ведь не нужна тебе больше?
— Я один прекрасно справлюсь, — заверил он пожилую леди.
Неожиданно внешность Фрэды начала неуловимо меняться, и вместо сухонькой маленькой старушки они вдруг увидели перед собой седую женщину с прямой спиной и огненным взглядом. Взглядом, отметающим всякие возражения.
— Я настаиваю на том, чтобы моя внучка встретилась с этими людьми. Я категорически желаю, чтобы члены моей семьи лично убедились в силе моего дара, благодаря которому мне удалось сделать этих людей счастливыми.
Дэни была готова продолжать сопротивление, но после секундной заминки решила сдаться. У нее недостало храбрости или, наоборот, достало ума уступить бабушке Фрэде.
— Хорошо, — только и сказала она, — я отправлюсь с Трэвисом и встречусь с этими людьми.
Выражение лица Фрэды моментально изменилось. Она улыбнулась и как ребенок радостно захлопала в ладоши.
— Замечательно. То, что вы двое будете делать это сообща, — просто замечательно.
Дэни взглянула на Трэвиса. В ответ он молча пожал плечами. Затем перевела взгляд на бабушку, которая выглядела просто подозрительно счастливой.
Дэни совсем не радовала улыбка, сияющая на ее лице. Пожилая леди явно что-то замышляла.
Самое лучшее в такой ситуации, подумала про себя Дэни, это просто сохранять спокойствие.
Глава третья
Первый клиент, к которому направились Дэни и Трэвис, была их одноклассница Пегги.
— Какое красивое место! — не удержалась Дэни, когда они очутились перед ее домом. — Похоже, судьба Пегги сложилась вполне удачно. А что ей напророчила бабушка Фрэда?
— Обещала переизбыток любви, — ответил Трэвис, останавливаясь перед красным кирпичным домом с белыми ставнями.
— И что это значит?
— Ты у меня спрашиваешь? В конце концов, это ведь твоя бабушка. Думаю, Пегги раз десять выходила замуж и столько же разводилась. — Он открыл дверь машины. — Зайдешь, чтобы убедиться лично?
— Непременно. У меня предчувствие — ты не ошибся!
Но всем предчувствиям суждено было развеяться в ту же секунду, когда входная дверь распахнулась и на пороге появилась Пегги, такая же высокая и огненно-рыжая, какой они помнили ее по старшим классам. При виде Трэвиса и Дэни она рассияла знакомой белозубой улыбкой и громко рассмеялась. Она почти не изменилась за прошедшие годы. Кроме одного. Дэни замерла на пороге, не в силах произнести ни слова. Теперь Пегги окружали дети. Не два. Не три. И даже не четыре. Она стояла, окруженная целой толпой разновозрастной детворы.
— Ого, Пегги, — наконец произнесла Дэни, — неужели все эти дети — твои?
— Ну конечно! — опять радостно засмеялась та, за руку затаскивая ее в дом. — У нас со Стеном их семеро. Честно говоря, иногда мы сами удивляемся, откуда их столько взялось?
Дэни посмотрела на маленькую девочку, которая, обхватив мать за ногу, сосредоточенно сосала большой палец, и с некоторым усилием заставила себя захлопнуть приоткрывшийся от удивления рот. Семеро детей? У Пегги семеро детей?!
Так вот что, по мнению бабушки Фрэды, означало переизбыток любви, осенило Дэни. Окруженная семью ярко-рыжими головками, Пегги выглядела по-настоящему счастливой.
— Как я рада видеть вас обоих, — между тем говорила Пегги, с ребенком на руках осторожно прокладывая путь по заваленной игрушками гостиной. Она села на низкое коричневое кресло и улыбнулась. — Жалко, руки заняты. Уж я бы прижала к сердцу старых школьных друзей!
Дэни пробралась следом, опустилась в кресло напротив и взглянула на Трэвиса. Он имел не менее обескураженный вид, чем она сама.
— Слушай, Пегги, — Трэвис наконец стряхнул оцепенение и вошел в гостиную, — я и не думал никогда, что ты мечтаешь о таком выводке. Ты просто молодец, подружка. Хотя в первый момент, должен признаться, это несколько ошеломляет.
— Я мечтала стать многодетной матерью? Да никогда! — Пегги опять искренне и громко расхохоталась. — В школе я хотела стать деловой женщиной, сделать карьеру, работать на Мейн-стрит и все такое. Если бы кто-нибудь тогда представил меня домохозяйкой с кучей ребятни — ни за что бы не поверила!
— Мама говорит, мы ее ангелочки. — Крошечная девчушка вскарабкалась на кресло и прижалась к матери. — Она очень любит ангелов.
— Да, малышка, мама обожает своих ангелочков. — Пегги крепко обняла дочку одной рукой и звонко чмокнула в пушистую макушку. — Господь посылает мне вас, чтобы я все время улыбалась. — Она наклонилась и прикоснулась губами к нежной щеке девочки. От щекотки та поежилась и захихикала. Губы Дэни помимо воли расплылись в улыбке. О чем бы там ни мечтала Пегги в юности, одно совершенно ясно — мать из нее получилась превосходная. И хотя обстановка в доме не говорила о большом достатке, сама атмосфера казалась напоенной счастьем.
Трэвис присел на корточки у противоположной стены перед двумя карапузами, которые сосредоточенно катали машинки. Он, видимо, почувствовал взгляд Дэни и с улыбкой обернулся. Дэни моргнула и проглотила вдруг подступивший к горлу комок. Слишком органично вписывалась в интерьер заваленной игрушками гостиной фигура сильного мужчины, сидящего на корточках перед двумя детьми.
Она замерла, чувствуя, как снова протянулись и задрожали между ними нити сильнейшего притяжения. Глубокого. Чувственного. Всеобъемлющего. Притяжения, вместе с ударами сердца пульсирующего на самом донышке зрачков и заставляющего тонуть в глазах Трэва.
Звук переливчатого громкого смеха Пегги заставил ее выйти из забытья.
— Я все старалась вспомнить пророчество, по поводу которого ты мне звонил, — обратилась та к Трэву, — но совершенно в этом не преуспела. Я почти не общалась с Фрэдой Карлински. Правда, много лет назад был случай, когда мы с Дэни завалились в их дом под утро после вечеринки, расшумелись и разбудили бабушку. Мягко говоря, она тогда была очень недовольна! Вышла из своей комнаты, свесилась с балюстрады второго этажа и что-то прокричала мне вслед. Правда, я не расслышала.
— Она прокричала, — очень тихо, чувствуя себя виноватой и ненавидя себя за это, произнесла Дэни, — что в твоей жизни будет переизбыток любви.
— Переизбыток любви… — задумчиво повторила Пегги.
Слова повисли в воздухе. В комнате установилась почти осязаемая тишина, глубину которой лишь подчеркивала негромкая возня двух малышей в углу. Пегги замерла в кресле. Дэни видела, как ее глаза скользят по стенам, по мебели, по лицам детей, словно она видит все это впервые, и со страхом ждала реакции. Ни один из присутствующих в комнате взрослых людей не посмел бы отрицать — пророчество сбылось здесь в самом полном объеме.
