— Белла… — София, прищурившись, стояла в коридоре, угрожающе держа в руке щетку для волос.
Вмешательство Софии сразу отрезвило Беллу. Она благоразумно отступила от Люка на пару шагов.
— София, познакомься с Лючино. Лючино, это моя сестра София, — скороговоркой произнесла она и взглядом призвала сестру к спокойствию. Потом опять повернулась к Люку. — Пойдем, чем раньше начнется этот вечер, тем скорее закончится. По дороге на бал нам еще нужно кое-что обсудить. Ты прервал разговор по телефону и не дал мне договорить.
— Ты из-за этого ждала моего появления, Арабелла? — Люк из-под опущенных век изучал ее. По его взгляду она поняла, что он тоже ничего не забыл. Через несколько секунд Люк заговорил снова: — Ты… хорошо выглядишь.
— Спасибо. Я… — Надо собраться! Нужно понять, чего ждать от сегодняшнего вечера, от его близости. — Что бы ты ни думал, я не жажду твоего общества. Но придется потерпеть, лишь бы все скорее кончилось. Как противное лекарство, которое нужно проглотить.
— Значит, именно так ты представляешь себе наш предстоящий вечер? — Губы у него дрогнули в улыбке, но он тут же опять посуровел.
— Именно.
Вот пусть теперь подумает над этим!
Лючино быстро оглянулся по сторонам, подошел к двери и отступил перед Беллой, пропуская ее вперед. Потом бросил последний взгляд на Софию, о которой Белла уже забыла:
— Приятно было познакомиться. Возможно, нам еще удастся как-нибудь поболтать.
— Посмотрим! — Щетка дрогнула в руке Софии.
Белла с опаской смотрела на сестру. Та вполне способна запустить в Люка щеткой, если тот не будет вести себя достойным образом. Белла улыбнулась:
— У нас все в порядке, София, просто необходимо обсудить парочку-другую вопросов.
За дверью ее улыбка сразу пропала.
* * *
Выехав на дорогу, Люк легко влился в общее движение. Запах кожаных сидений и дорогого мужского одеколона немного действовал Белле на нервы.
— Твоя сестра прекрасно выглядит, — нейтральным тоном заметил Люк. — Может быть, несколько воинственно.
Значит, Люк тоже заметил щетку. При мысли о младшей сестре на душе Беллы стало немного легче.
— София — парикмахер.
Можно подумать, это что-то объясняет. Да и что тут объяснять?
Однако у нее есть вопросы. И она хочет получить ответы на них.
— Ты так и не сказал, как мы объясним тете нашу совместную работу по продаже моих платьев. Если, как ты надеешься, на нас начнут обращать внимание, не удивит ли Марию, что мы везде появляемся вместе?
Они ждали сигнала светофора. Воспользовавшись остановкой, он вытащил из кейса несколько сложенных листков бумаги и протянул Белле:
— Об этом мы еще позаботимся. Вот перечень предполагаемых вечеров и дат. Можешь внести любые изменения.
Белла быстро пробежала по ним взглядом.
— Надо будет подробнее их изучить, но… все выглядит… приемлемо.
— Понятно, что она никогда не оказалась бы близко с этими людьми. Не ее круг общения. Но радоваться нечему. Белла спрятала в сумку список встреч и комментариев к нему. — Ты не ответил на мой вопрос.
Он пожал широкими плечами, на которых великолепно сидел угольно-черный смокинг.
— Мы ей скажем ровно столько, сколько сможем. Что мы давным-давно знакомы. Еще с Милана. А когда я приехал в Австралию, мы возобновили знакомство и отныне намерены развлекаться вместе.
— Ты хочешь, чтобы наши встречи выглядели как свидания?
— Это избавит нас от массы ненужных вопросов. Думаю, нам удастся представить все так, будто мы очень интересуемся друг другом. А? — Люк был невозмутим, но Белле почему-то показалось, что ему это не совсем безразлично.
Ну и наглость!
— Из-за того, что когда-то мы были знакомы, и очень недолго… — Она с нетерпением ждала, когда на светофоре зажжется зеленый, чтобы Люк прекратил наконец так пристально на нее смотреть. — Нет, мы не сможем притворяться любовниками!
Сигнал поменялся, и автомобиль тронулся.
— Я бы не стал использовать термин «любовники», но нашим появлениям на публике требуется объяснение. Уверен, если ты продашь свои платья и это осчастливит Марию, то…
— Лучше скажи ей правду.
— Она член моей семьи. И я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось, Я уже предпринял кое-какие шаги… — Тут он выругался и замолк.
Но было уже поздно. Потому что Белла вспомнила, как он недавно сказал «Не хочу, чтобы она знала, что я выкупил…». Теперь эти слова обрели вполне конкретный смысл. Белла повернула голову и вгляделась в смуглое, красивое лицо.
— Ты выкупил ее долги, да? А зачем тогда пристаешь ко мне? Чтобы следить за моими действиями?
— Если не считать того факта, что ты обязана вернуть все деньги за коллекцию. И я намерен видеть, как ты это делаешь! А что ты хотела? — проворчал он и еще крепче вцепился в руль.
Белла посмотрела на его длинные пальцы и вспомнила, как перед поцелуем он обычно брал ее за подбородок.
Нет! Это было тысячу лет назад. А теперь она не испытывает к нему ничего, кроме раздражения.
— Есть еще кое-что. На какую сумму ты выкупил ее долги? На каких условиях? Сколько Мария тебе теперь задолжала?
Он раздраженно фыркнул:
— Неважно, как я это сделал, много это или мало. Я не могу оставить родную тетю в подвешенном состоянии. Поэтому я принял соответствующие меры…
— Это важно мне. Я продала коллекцию Марии, а не тебе, и не хочу быть связана с тобой финансовыми отношениями.
Он рассердился:
— Вот как? Что ж, если настаиваешь, отвечу. Я выкупил долги Марии и договорился, что она вернет деньги постепенно, по долгосрочному плану выплат. При том, как она относится к деньгам, это почти филантропия. Так что теперь ты в полной моей власти. Привыкай.
— Значит, ты стал тайным спонсором.
Хотя Белла ожидала, что правда окажется весьма неприятной, внутри у нее все похолодело. Он наверняка сказал это специально, чтоб ей стало еще хуже.
— Когда Мария будет готова, я обязательно скажу ей всю правду. — Он кинул холодный взгляд на Беллу. Она поняла предостережение. — До тех пор ты ничего ей не скажешь. Я улажу все дела так, как сам сочту нужным.
Белла вскипела:
— Если помнишь, ты сам сделал невозможным мой разговор с ней!
— Во всем этом для меня важнее всего благополучие Марии. — Он опять мельком взглянул на свою спутницу и сменил тему: — В Милане ты никогда не говорила о семье. Похоже, ты очень близка с сестрами. У вас целая стена увешана вашими фотографиями. И уж как София тебя защищала! А что с родителями?
