Граф ответил не задумываясь:
– Должен признаться, я был поражен, когда увидел этого жеребца. И мисс Хардвик позволила мне немного прокатиться на нем.
Джимкинс скептически усмехнулся, и граф понял: пожилой конюх прекрасно знал, какой своенравный характер у его хозяйки.
Грэнби спешился и передал поводья Джимкинсу. Затем подал руку Кэтрин, и девушка, немного помедлив, приняла помощь. Грациозно спустившись на землю, она сразу же отошла от графа.
– Милорд, оставляю вас с Джимкинсом, – сказала она. – Он служит у отца много лет.
– Сэр Хардвик сейчас дома? – спросил Грэнби. Он почувствовал, что Кэтрин хочется поскорее уйти.
Кэтрин же вдруг поняла, что ей не стоит беспокоиться из-за утреннего происшествия. Если лорд Грэнби расскажет об этом отцу, то она сможет повернуть историю с поцелуем против него... Джентльмен не должен вести себя подобным образом. Даже с согласия дамы.
– Он сейчас в Уинчкоме, но скоро вернется.
– Я подожду. – Отвернувшись от Джимкинса, Грэнби одарил девушку обворожительной улыбкой. Потом снова повернулся к конюху и сказал: – Но я не встретил его по дороге.
– Возможно, сэр Хардвик завернул в замок Садли. Он иногда бывает там, смотрит, как поживает кобыла, которую он продал мистеру Денту.
– Уверена, что вам не придется ждать долго, – заметила Кэтрин. – Джимкинс проводит вас и с комфортом устроит.
В Стоунбридж часто приезжали богатые покупатели, и для них был построен небольшой домик – сэр Хардвик редко принимал покупателей в особняке.
– Вы хотите приобрести скаковую лошадь, сэр? – осведомился конюх. – Или племенную кобылу? У нас на пастбище есть настоящая красотка. Она осчастливит любого жеребца.
– А Ураган продается?
– Нет, не продается, – вмешалась Кэтрин. Она знала, что отец отклонял любые предложения покупателей, так как решил оставить Урагана в качестве племенного жеребца.
– Очень жаль, – пробормотал граф. – А может, мне удастся уговорить сэра Хардвика? Я могу быть очень настойчивым.
Настойчивым?.. Уж лучше сказать дерзким и высокомерным.
Все, с нее довольно. Сейчас она пойдет домой, выпьет чаю, немного вздремнет, а когда проснется, этот несносный лорд Грэнби, наверное, уже покинет поместье.
Главное, чтобы тетя Фелисити его не увидела. Иначе сразу же последует приглашение на обед, и ей придется терпеть гостя еще целый вечер.
Тут Джимкинс занял графа беседой, и Кэтрин, попрощавшись, направилась к дому. Она заставляла себя идти медленно, чтобы лорд Грэнби не подумал, что она спасается бегством. У нее нет оснований бояться мужчин. И она докажет, что неглупая и самостоятельная женщина может жить так, как ей нравится.
Глядя ей вслед, Грэнби думал о том, какие сведения можно выведать у конюха. Кэтрин Хардвик не замужем – это он уже знал. Может, она помолвлена или влюблена в какого-нибудь местного сквайра? Граф не встречал ее в Лондоне, а ведь она уже достаточно взрослая и вполне могла бы приезжать туда во время сезона. Он никогда ничего о ней не слышал. Если бы мисс Хардвик присутствовала на прошлой ярмарке невест, Ратбоун о ней обязательно бы упомянул, в этом не могло быть ни малейших сомнений.
В конце концов, Грэнби решил, что мисс Хардвик вряд ли почтила лондонские балы своим присутствием. Она даже не знала, как целоваться с мужчиной, а в столице такую красивую девушку на сей счет непременно просветили бы.
– Вы подтверждаете, что Ураган не продается? – спросил Грэнби конюха. Следовало убедить конюха в том, что его здесь держат только дела.
Джимкинс почесал в затылке и пробормотал:
– Точно сказать не могу. Знаю только, что сэр Хардвик собирается оставить его как племенного. Но он хочет, чтобы Ураган сначала выступил на местных скачках, – так можно будет привлечь внимание покупателей к его конюшням.
– Этот жеребец мог бы выиграть в Аскоте, – сказал Грэнби. – Почему бы не выставить его там? Можно и в Ньюмаркете. Тогда сэр Хардвик получит за него приличную сумму.
– Хозяин не любит уезжать далеко от дома. Хотя в следующем году придется, ведь нужно отправить мисс Хардвик в Лондон.
– Чтобы представить ее в обществе?
– Да, сэр, – кивнул Джимкинс.
Конюх повел Урагана в конюшню, и Грэнби со своей лошадью последовал за ним. Переступив порог, граф осмотрелся. Как он и предполагал, в конюшне царил образцовый порядок. Даже мощенный булыжником пол был дочиста выскоблен. Стойла же для жеребившихся кобыл были довольно просторные, чтобы сразу несколько конюхов помогали рожавшим кобылам. Сэр Хардвик отлично знал свое дело.
– Как давно ваш хозяин занялся разведением лошадей?
– Как вышел в отставку. Он служил в Восьмом гусарском полку ее величества. Королева пожаловала ему титул не так давно, хотя сэр Хардвик воевал в Крыму. Вернулся не живой и не мертвый, но мисс Кэтрин выходила его. Такого хорошего человека еще поискать.
– Мой близкий друг лорд Акерман также служил в Восьмом гусарском полку. Надо спросить, знакомы ли они.
– Может быть. – Джимкинс пожал плечами. Он расседлал жеребца, а затем позвал одного из конюхов, чтобы тот занялся лошадью Грэнби.
Граф передал поводья молодому рыжеволосому парню, лицо которого было осыпано веснушками. Другой конюх принялся чистить Урагана.
– Мои помощники обо всем позаботятся, – сказал Джимкинс. – Пойдемте, милорд.
Грэнби последовал за главным конюхом в небольшой домик, сложенный из серого известняка. Крыша была покрыта соломой, дверь выкрашена в ярко-красный цвет, а дощатые полы стерлись под тяжелыми сапогами для верховой езды. У камина же лежал мягкий ковер, а над выщербленным столом красного дерева висела картина, изображавшая замок Садли.
Судя по всему, этот дом служил сэру Хардвику кабинетом и конторой.
– В шкафу есть вино и бренди, а в бочонке эль, – сказал Джимкинс. – Хозяин скоро приедет.
Грэнби прошелся по комнате и, сняв сюртук, повесил его на спинку стула. Он уже решил, что постарается задержаться в Стоунбридже. Только из-за мисс Хардвик, разумеется.
– Может, выпьете со мной эля? – спросил граф, повернувшись к Джимкинсу.
– С удовольствием, сэр, – ответил главный конюх.
Джимкинс взял из шкафа две большие кружки и наполнил их элем из бочонка, стоявшего в тазу со льдом. Грэнби же устроился в широком мягком кресле и, положив ноги на стоявшую рядом оттоманку, проговорил:
– Расскажите о ваших лошадях. Никогда о них раньше не слышал, пока не увидел одну на скачках в Челтнеме. То была черная кобыла в белом «чулочке».
Конюх с улыбкой кивнул:
– Да, знаю. Это Попрыгунья. Замечательная лошадь.
