Обрушился второй удар ветра, гораздо более сокрушительный, чем первый. Потом хлестнул косой дождь, небо прорезали сразу три молнии.
Начался разгром атлантического испанского флота, вся вина которого была в том, что на одном из его кораблей плыли мы!
На палубе осталась команда, Адепт и я. Нам куда приятнее было бы прятаться в каюте, но я чувствовал: единственная возможность что-то изменить – если мы до конца будем здесь, на палубе гибнущего галиона.
Потом зазвучал негромко, но нарастая с каждой секундой, отдаленный шум, переходящий в хищный рев. Казалось, само море обернулось необузданным зверем и раскрыло пасть, стараясь проглотить игрушечные корабли. Ужас вышел из пучин. Мы попали в ад, который взбешенный Нептун приготовил для мореходов.
Гигантские валы воды, свист ветра, словно пули мушкетов, бьющие в лицо брызги. Волны норовили опрокинуть галион и перекатывались через палубу, пытаясь смести оттуда все: деревянные надстройки, снасти, команду. Судно зачерпывало бортами воду и зарывалось в нее носом. Верхушки мачт раскачивались с такой амплитудой, что непонятно было, как они еще не треснули и не упали, ломая все вокруг Грохот и треск, пробиваясь сквозь шум волн, чередовались с богохульной руганью отчаявшихся матросов и командами боцмана, который едва не сорвал свой громовой голос.
Судно дало резкий крен, и команды посыпались еще быстрее. Момент был критический. По всем законам морского дела сейчас галион должен был пойти на дно.
Матросы ползали в хлещущей, как плеть палача, паутине такелажа, карабкались по вантам, окровавленными, онемевшими, слабеющими руками дергали фалы. Кто-то из бедняг не выдержал, разжал руки и рухнул в воду, и тут же еще одного несчастного смыла крутая волна. Корабль кренился все сильнее.
«Конец», – мелькнуло у меня в голове.
Титаническими усилиями команды галион удалось выровнять. Лишь для того, чтобы отдать его во власть новой волны.
Матросы и офицеры боролись за жизнь корабля. Спаянные единым порывом, сейчас они не думали о своих различиях, о глухой неприязни между «кормовыми гостями» (так называли матросы капитана и его помощников за комфортабельные условия в кормовых каютах) и мачтовым людом. Чтобы быстро разобраться в ста тридцати тросах оснастки галиона, нужны молниеносная реакция, знания и опыт, а чтобы в бурю взять рифы на гроте требуется еще и недюжинная физическая сила. Борьба с морем не на жизнь, а на смерть невозможна без стойкости и упрямства, но эти люди не привыкли отступать. За трусость во время шторма по морским законам полагалась смерть.
Дон Родриго был опытным капитаном, и пока ему удавалось держать корабль на плаву после стольких следующих один за другим ударов стихии. Но это не могло продолжаться долго. А шторму не было видно конца.
Я намертво вцепился руками в поручни. В голове шумело от ударов воды, я еле держался, и пальцы мои несколько раз чуть не соскользнули. Но я должен был стоять здесь. Хотя еще не знал почему.
Глаза стоящего рядом со мной Адепта были закрыты, скулы четко очерчены, в каждой его черточке отражалось нечеловеческое напряжение. Он боролся! Собирая все силы духа, он вел невидимую и непонятную обычным смертным войну. Только благодаря ему разбушевавшаяся стихия еще не переломила легко, как соломинку, «Санта-Крус». Адепт знал, что происходит. Еще важнее, он знал, что делать. Но и он не мог сдержать такой напор. И лучше, чем кто бы то ни было, он понимал: мы проиграли этот бой.
С треском обломилась бизань-мачта, придавив матроса и выбросив за борт еще двоих. Она едва не задела нас. Скоро и остальные мачты разлетятся на мелкие куски! Отчаяние охватило меня. Но к нему примешивалось и облегчение. Наш путь хотя и бесславно, но закончен. Я устал, и смерть явится для меня освобождением.
– Я знаю, что нам нужно, – неожиданно выдавил из себя Адепт. – Давай…
– Что?!
– Ты… – каждое слово давалось Адепту с трудом, – возьми у Генри… призрак.
Адепт говорил о плоской коробочке, которая создавала иллюзии.
Я не знал, зачем эта штуковина понадобилась Адепту, но сейчас было не до споров. Нужно делать, что говорят, да пошевеливаться побыстрее.
По скользкой палубе, уходящей из-под ног, я бросился к люку. Мне повезло, и я смог преодолеть метры, отделяющие меня от черного зева. Вскоре я уже был в нашей каюте, где в углу съежился Генри, шепчущий под нос молитвы.
– Генри, нужна твоя помощь!
– Если хотите взаймы денег, пожалуйста. Они вам пригодятся на морском дне.
Он был неисправим. Даже на пороге погибели он чесал языком.
– Дай гризрак.
– Вы очень любезны. Мой папаша так любил эту вещь, и, как я понял, вы решили лично вручить ее ему…, На том свете.
– Если ты не перестанешь болтать и не дашь мне коробку, мы все вскоре будем обедать с твоими предками. Давай скорее!
Генри выбрался из угла, на его щеке запеклась кровь – наверное, наткнулся на что-то во время качки. Он протянул мне гризрак со словами:
– Эрлих, вы просто спятили.
По палубам я пробирался к цели, слыша плач, женские крики, стоны. Люди понимали, что доживают последние минуты.
– Куда вас несет, сеньор? – крикнул мне помощник капитана. – Умереть вы сегодня еще успеете!
Я оттолкнул его и выбрался на верхнюю палубу. Меня встретил мощный удар воды. Но я удержался, а потом кинулся вперед по скользким доскам. Деревянные части надстройки были искорежены, а многие просто разнесены в щепки. Непонятно, как еще держались люди. Когда ударила следующая волна, я был уже около Адепта, впившегося руками в тросы.
– Возьми!
Адепт схватил гризрак, отпустил трос и распрямился во весь рост. Он пробежал пальцами по бусинкам, и гризрак в его руках на миг вспыхнул молнией и погас, а потом засветился тусклым малиновым светом.
Еще одна разрушительная волна накренила корабль, вновь полетели щепки, и я едва удержался за поручни фальшборта. А Адепт не держался ни за что. Его непременно должно было смыть. Неужели он погиб?!
Я оглянулся в полной уверенности, что Адепта уже нет. Но он застыл метрах в трех от меня на досках ходящей ходуном палубы. Он был словно приклеен к своему месту, и ничто не смогло его сдвинуть. Очередная перекатившаяся через палубу волна просто разошлась перед ним. Теперь малиновый свет перекинулся на Адепта, сияли его руки и лицо.
Напор бури вдруг ослаб. Буря будто отодвинулась в удивлении, но сейчас же набросилась на нас с новой силой. Еще более ожесточенная. Похоже, отчаянное усилие Винера и помощь загадочного предмета не помогали.
Хрясь! Обломился верх фок-мачты. Следующего такого удара нам не пережить…
Я зажмурился, ожидая этого завершающего удара…
Но его не последовало. Шторм неожиданно присмирел. Через несколько минут он уже не был таким сильным.
