– Табби, ты здесь? Открой, – прошептала Люси.
– Не могу, – ответила Табита. – Дверь заперта. Подойдя к сестре, Доминик заметил торчавший в замочной скважине ключ. Он повернул его, осторожно приоткрыл дверь, и они увидели Табиту.
– Зачем тебя заперли? – спросила Люси, потрясенная до глубины души такой несправедливостью. Она ни разу не слышала, чтобы с детьми поступали подобным образом. – Ты заболела?
– Нет, – тихо ответила Табита.
– Здорово! – проговорила Люси и, прошмыгнув в комнату, бросилась к подружке и порывисто ее обняла.
– Спустишься с нами вниз? Мне не с кем играть; ты же знаешь, с Амелией умрешь со скуки.
– Не могу, – покачала головой Табита. – Я… мне не разрешают. Я должна оставаться в комнате.
– Табита, кто посадил тебя под замок? – спросил Доминик. – Тетя?
Табита кивнула, и Доминик нахмурился. Когда Люси обнимала Табиту, он успел разглядеть ее руки, которые она поспешно спрятала под передник.
– Почему она не разрешает тебе выйти? – спросила Люси.
– Люси, нам, пожалуй, лучше вернуться. Ты же не хочешь, чтобы у Табби были неприятности?
– Нет… – Люси округлила глаза. – Но…
– Спускайся вниз, я тебя сейчас догоню. Мне нужно сказать пару слов Табите.
– А мне почему нельзя с ней поговорить? – обиделась Люси.
– Нельзя, и все, – твердо ответил Доминик. – Иди, не то я на тебя рассержусь.
– Ну ладно, ладно, – надула губы Люси. – Не понимаю, почему я должна уходить. Ведь Табби – моя лучшая подруга!
Доминик приоткрыл дверь и выпроводил Люси в коридор:
– Не жди меня возле двери. Я сейчас спущусь. И вот что… Табби и мой друг тоже. Не забывай об этом, хорошо?
Закрыв дверь, он повернулся и шагнул к Табите.
– Покажи мне, пожалуйста, твои руки.
Она замотала головой и быстро спрятала их за спину.
– Табби… Прошу тебя. – Он взял Табиту за руки, повернул их ладонями вверх и впервые за свою юную жизнь чертыхнулся при особе слабого пола. – Это она сотворила с тобой такое?
Табита кивнула, и Доминик снова перевел взгляд на ее ладошки, распухшие, в багровых полосах и рубцах, некоторые были настолько глубокими, что даже кровоточили.
– За что? За что она это сделала? – спросил он, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
– За вчерашнее. За то, что я… потому что я зашла в воду.
– Но ты же ничего не сделала! Ничего!
– Нет, сделала, – тихо возразила Табита. – Я знала, что это плохо, и все равно сделала. – Она опустила голову. – Я поступила плохо.
– Нет! – с юношеской горячностью возразил Доминик. – Она угрозами заставила тебя поверить в то, что ты поступила плохо. А это неправда. Я видел, что случилось на самом деле. Уж если кого и винить, так это Люси! Но мама не стала ее наказывать!
Доминик осторожно отпустил руки Табиты. Увиденное потрясло его до глубины души. Эта жестокосердная женщина настоящее чудовище, он возненавидел ее всем сердцем, но что он мог сейчас сделать? Если он останется с Табитой, девочке это не поможет. А если его здесь найдут, Табите будет только хуже. Но уйти и оставить девочку наедине с ее горем ему не хотелось.
Взглянув на ее бледное худенькое личико, он вдруг понял, что она совсем еще ребенок, хотя почти ровесница Люси. Его вдруг обожгла мысль, а не живет ли Табита впроголодь. Не оставляют ли ее в качестве наказания без обеда или ужина?
– Ты не голодна? Тебя здесь кормят? – спросил Доминик.
– Да, – кивнула девочка. – Верити всегда что-нибудь приносит.
– Вот и хорошо, – силясь улыбнуться, сказал Доминик. – А теперь мне пора, но помни, мы с Люси – твои друзья!
Табита кивнула и проводила его взглядом до двери. Доминик вышел и, уже закрывая дверь, бросил взгляд на девочку, которая так и осталась стоять посреди комнаты, безвольно опустив руки. Доминик, как ни противно ему было, запер дверь на ключ. Иначе он поступить не мог.
– Мама, я хочу домой.
Леди Хантли изумленно посмотрела на сына и нахмурилась, заметив в серых глазах юноши неподдельную боль.
– Что-то случилось? – спросила она. – Кстати, где Люси?
– Мне не хочется здесь оставаться. Мы можем уехать домой?
– Нет, – довольно резко ответила она. – Это оскорбительно для хозяйки, ты что, не знаешь? Но может быть, ты объяснишь, что случилось.
– Можно сказать, что Люси объелась малиной, – предложил Доминик, но, увидев в глазах матери тревогу, добавил: – Не волнуйся, вон она, у тебя за спиной, сидит на ступеньках террасы.
Леди Хантли стремительно обернулась и увидела, что дочь жива и невредима, вот только лицо у нее непривычно хмурое. Она снова повернулась к сыну.
– Полагаю, вы снова повздорили с Ричардом, – строго заметила леди Хантли. – Ну что ж, прежде чем в следующий раз мы приедем в гости, я попрошу тебя соблюдать приличия и воздержаться от ссор с детьми хозяев.
– Мама, ни с кем я не ссорился! Я Ричарда даже не видел! По-моему, он избегает меня!
– Тогда в чем же дело?
Доминик отвернулся и стал смотреть в сторону озера. Ему очень не хотелось рассказывать о том, в каком состоянии Табита, но еще меньше хотелось лгать матери.
– Ты права, – согласился он. – Не будем уезжать, это невежливо.
Доминик поклонился и направился в парк. Сейчас он разыщет Ричарда и преподаст ему хороший урок, но, поразмыслив, Доминик отказался от своего намерения.
Доминик хорошо знал Ричарда и догадывался, в каком свете он постарался выставить Табиту, рассказывая своей матери о случившемся на берегу озера.
У него все кипело внутри, когда семейство Риз в полном составе наконец уселось в экипаж и отправилось домой. Дети молчали, как в рот воды набрали, и леди Хантли, глянув на возмущенного сына и насупившуюся дочь, не выдержала:
– Вот что, дорогие мои, я все равно узнаю, что случилось. Выкладывайте все начистоту.
– Табби очень плохо, мамочка! – выпалила Люси.
Брат бросил в ее сторону предостерегающий взгляд, но было слишком поздно. Графиня наклонилась к дочери, приготовившись слушать.
– Что же стряслось с Табитой?
Заметив наконец яростный взгляд Доминика, девочка отвернулась от матери и стала смотреть в окно.
– Люси, расскажи, что случилось? – требовательно обратилась к ней Памела Риз. Когда она говорила таким тоном, лучше было ей не отказывать.
Девочка бросила на брата беспомощный взгляд и неохотно ответила:
– Леди Монтекью заперла Табби в ее комнате.
