— Слушаюсь, сэр. Я позабочусь, чтобы Роуз немедленно привела ее в порядок.
Слуга поднял сундук на плечи и направился к парадному входу.
— С комнатой что-то не так? — спросила Нора. — Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня…
— Теперь уже поздно об этом говорить, — перебил Эйдан. — Что же касается отведенных вам покоев, то, поверьте, они великолепны. — Он усмехнулся и добавил: — Это покои бывшей леди Кейн. Весьма подходящее для вас помещение, поскольку вы жаждали занять ее место. Вдруг я передумаю и пожелаю связать себя брачными узами? В таком случае есть смысл разместить вас поблизости, чтобы я имел возможность навестить вас, если у меня возникнет такое желание. Навестить ночью, разумеется.
Эйдан сознавал, что перегибает палку, но он был готов сказать и не такое, только бы выбить из головы гостьи те романтические представления о женихе, которые, возможно, у нее сложились.
Мисс Линтон залилась краской.
— Сомневаюсь, что после всего сказанного вами я могла бы согласиться выйти за вас замуж. И если не хотите, чтобы у вас и под другим глазом появился синяк, то лучше проявите сдержанность.
Эйдан осторожно прикоснулся к своему синяку и пробормотал:
— Спасибо за совет. Что ж, Сайпс покажет вам вашу комнату.
Он проводил Нору взглядом — она исчезла за дверью, за которой несколько минут назад скрылась убегающая в слезах Кассандра. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как, посмеиваясь над дочерью, он выбежал на залитый солнечным светом двор.
А теперь все переменилось. Кассандра разразилась слезами, а в голубой спальне поселилась женщина, которую он прежде никогда не видел.
Вероятно, он поступил опрометчиво, предложив мисс Линтон комнату, смежную со своей. Но с другой стороны, во всем доме не было лучшего места для невесты, выбранной для него Кассандрой.
Всякий раз глядя на англичанку, он будет вспоминать ночи, когда Делия в неистовстве изливала свое отвращение к Раткеннону — к слугам, замку и ко всему ирландскому. Но больше всего она ненавидела самого Эйдана.
Поместив англичанку в покои, вызывавшие у него столь неприятные воспоминания о своем неудачном браке, Эйдан надеялся, что даже Кассандра не сможет его уговорить повторно сунуть шею в петлю супружества.
А вдруг сможет?
Снова взглянув на дверь, за которой исчезла незваная гостья, он вдруг почувствовал, что ему хочется броситься следом за ней, вытащить ее во двор, затолкать в карету и отправить куда-нибудь подальше.
Мужчина, не дрогнувший перед французами, наступавшими под командованием Наполеона Бонапарта, внезапно испытал приступ страха. Он судорожно сглотнул и провел ладонью по лбу, покрывшемуся капельками холодного пота.
В следующее мгновение Эйдан принял решение. Ему оставалось лишь одно: избавиться от англичанки. И чем быстрее, тем лучше.
Нора брела следом за слугой, ощущая гнетущую пустоту в груди. Она потратила столько сил, пытаясь осуществить свою мечту, и в итоге потерпела полное поражение. К тому же выставила себя идиоткой перед этим суровым ирландцем.
Она поморщилась, представив, как стояла на палубе у поручней, с надеждой вглядываясь в ирландский берег. И с отвращением вздрогнула, вспомнив, как затрепетало ее сердце, когда она увидела башни Раткеннона.
Но наиболее болезненным было воспоминание о надежде, всколыхнувшейся в ее душе при получении первого письма, написанного сэром Эйданом Кейном. Теперь ей казалось странным, что красивый аккуратный почерк, столь не похожий на мужской, не вызвал у нее никаких подозрений. Вероятно, ей очень хотелось поверить в свою мечту. Да, она осмелилась мечтать о счастливом завтра и о человеке, которого сможет полюбить, о мужчине, который так же, как и она, стремился создать семью.
Сколько же лет таила она в себе любовь, сохраняя се в секрете от всего мира, зная, что в холодном доме отчима это чувство не найдет отклика? Сколько лет она притворялась, что не считает себя одинокой, что ей хорошо и одной?
Но потребность любить и быть любимой не покидала ее, и чувства вырвались наружу, когда к ней стали приходить эти письма. Увы, стопка писем сделала ее совершенно беззащитной, заставила обнажить душу… Но оказалось, что она нужна этому мужчине не больше, чем своему отчиму, не больше, чем остальным надменным красавцам из лондонского высшего общества.
На глаза Норы навернулись слезы, но она не смела дать им волю.
Вскинув подбородок, она прошла мимо глазевших на нее слуг и, по-прежнему следуя за слугой, стала подниматься по лестнице.
Казалось, ей нетрудно было бы отгородиться от всего ледяной стеной отчужденности, за которой находила она защиту с того дня, как впервые вошла в дом своего отчима. С тех пор ни разу за долгие годы не позволила она Фарнсуорту увидеть боль, терзавшую ее. Однако испытываемые прежде чувства не шли ни в какое сравнение с нынешним отчаянием.
О Господи, что она наделала? Словно мечтательная сумасбродка, отправилась в Ирландию, чтобы выйти замуж за человека, которого совершенно не знала. Ведь сэр Эйдан Кейн совсем не походил на человека, которого она ожидала увидеть, на человека, о котором мечтала. Скорее он являлся воплощением ее ночных кошмаров. Грубый, высокомерный, злобный… К тому же распутник и пьянчуга — это было написано на его красивом лице. Он безжалостно высмеял ее, унизил… И даже не сделал ни малейшей попытки проявить деликатность, скрыть свои истинные чувства.
Разумеется, он считал ее на редкость глупой. И, конечно же, он ей не доверял. Более того, испытывал к ней отвращение.
Глядя на Кейна, можно было подумать, что само слово «жена» звучало для него как проклятие. А она, наивная, полагала, что в Раткенноне ее ждет человек, метающий создать семью. О Боже, какая ужасная ошибка…
Впрочем, ошибалась не только она. Письма «жениха» ввели в заблуждение и Ричарда, ее сводного брата, желавшего избавить сестру от омерзительного брака, уготованного ей его отцом. Именно Ричард передавал ей послания таинственного ирландца, и он же обеспечил ей приданое, осыпав подарками столь щедрыми и прекрасными, что у нее дух захватывало. Ему даже в голову не приходило, что письма писал вовсе не сэр Эйдан Кейн.
Однако не следовало обвинять Кассандру. Девочка, писавшая ей письма от имени своего отца, руководствовалась самыми лучшими побуждениями, она даже не подозревала, что эта идея повергнет сэра Кейна в ужас. Судя по всему, Кассандра была доброй и отзывчивой девушкой, но при этом очень своенравной и своевольной. Во всяком случае, Нора сомневалась, что смогла бы стать подходящей матерью для юной красавицы, даже если бы ее отец встретил свою «невесту» с распростертыми объятиями. Она не представляла, как держаться, как вести себя с умной, очаровательной, самоуверенной красоткой, которая в отличие от Норы не просиживала в юности долгие часы перед зеркалом, грустно вздыхая; ей казалось, что у нее слишком уж невыразительные черты лица, слишком уж заурядные, как у какой-нибудь из девушек-служанок в доме Фарнсуорта.
