Вскидываю голову и вижу, как надо мной возвышается высокий блондин.
Это еще что такое? Ник Картер[5]забил на музыку и заделался клерком?
– Эм… в общем, да, – невнятно бормочу я, принимая из его рук длинную ложку, – спасибо.
– Не за что, – вежливо отвечает блондин, – попробуйте вон ту приправу. Очень вкусно, особенно с филе.
Не вижу никакой приправы, я смущена до смерти и на автомате наложила в тарелку кучу еды. На слона в зоопарке хватит.
Чувствую, что лицо просто пылает огнем. Со мной всегда так в обществе мужчин, а симпатичных – тем более. Этот симпатичный. Худенький и совсем молодой, с прозрачно-голубыми глазами.
– Вот, сейчас. – Смекнув, что я в предкоматозном состоянии, парень сам поливает приправой мою курицу, и очередь плывет вперед. Черт, я даже не поблагодарила его, свинья! К счастью, он вдруг отвлекается от меня, мы подходим к кассе, и тут меня осеняет, что я не взяла кошелек. Вот черт!
Мамина кредитка осталась у меня в сумке, в кабинете! Голова кружится, я начинаю потеть, словно из здания вынесли все кондиционеры и включили печь.
«Ох, не зря я боялась опозориться, этот час настал!» – мысленно причитаю я, глядя, как мужчина перед клоном Картера расплачивается.
Я судорожно перебираю все возможные варианты. Первый – сделать вид, что мне поплохело, и смыться из очереди. Второй – оставить поднос и честно признаться, что деньги на двадцать четвертом этаже. Третий – попросить записать все на мой счет и расплатиться сразу после обеда.
Последнее нельзя даже назвать запасным планом – это провал.
Перепуганная, я уже начинаю готовиться к своему выходу, но блондин вдруг достает из кармана пропуск, такой же, как у меня, и просто показывает его кассирше. Та кивает и… все? Что за чудеса?
– Э-м-м, – парень и тут приходит мне на помощь, – вы работаете здесь?
С трудом отлепляю язык от неба и отвечаю «да».
– О, значит, бесплатно, – с улыбкой объявляет он. Кассирша что-то там фиксирует и желает мне приятного аппетита. Я в шоке и почему-то следую за парнем, хоть он меня и не приглашал.
– Вот, можно здесь. – Он опускается на стул, я тоже.
– Кстати, я Джейсон Торн. – Он протягивает мне руку. Жму ее и представляюсь:
– Кэтрин Бэйли.
– Очень приятно. – Джейсон берет вилку и приступает к трапезе. На его подносе тоже нет супа. Отвожу взгляд и стараюсь сосредоточиться на своем блюде.
– Стало быть, трудимся в одной компании?
– Ага. – Я киваю.
– В каком отделе, если не секрет? – Он успевает есть и одновременно задавать вопросы, а я вряд ли теперь уложусь в полчаса.
– Отдел кадров. Я только помощница, не более.
– Первый день?
– Да.
– Понимаю, – он отпивает апельсинового сока, – а я менеджер по продажам.
– Ого, здорово! – с искренним восхищением восклицаю я.
– Не особо.
– Разве? Я вот все утро картотеку по буквам разбираю.
Джейсон смеется, я улыбаюсь и макаю курицу в соус.
– Как соус? Сойдет? – В его голубых глазах столько надежды, будто мы говорим о проблемах стран третьего мира, не меньше.
– Да, спасибо, кстати.
– Всегда рад.
К окончанию ланча я узнаю, что Джейсон живет в Бруклине, в компанию его взяли около года назад, а его работа – это чрезмерная суета ради лишних бонусов.
На вопрос «Почему ты тогда здесь?» он пожимает плечами:
– Привык, и платят неплохо.
Торн выходит на двадцать третьем, а я этажом выше, где меня на удивление радужно встречает рыжая.
* * *
В аэропорт меня не взяли. У мамы поздний рейс, и к чему лишние слезы и сантименты? Мы попрощались дома. Я пообещала ей вести себя хорошо, слушаться Риз и не забивать себе голову разной ерундой. Она также сказала, чтоб я без стеснения распоряжалась ее кредиткой и ни в чем себе не отказывала. Зная мой характер, можно не беспокоиться – я не стану без надобности спускать деньги на ветер.
После просмотра «P.S. Я люблю тебя», переполненная грустью, решаю спуститься и перекусить. К счастью, Эддингтоны еще не вернулись, я пока стесняюсь хозяйничать в их присутствии.
На часах ровно полночь, а значит, и экономка уже видит десятый сон. На всякий случай переодеваюсь в футболку и шорты, а пижаму складываю на кресле.
Спускаюсь по широкой лестнице, по пути завязав волосы в хвост, и прикидываю, насколько я голодна. Настолько, что созрела до бутерброда с индейкой. С этими мыслями я ступаю через порог и замираю на месте.
На кухне на высоком стуле восседает Майк, интенсивно двигая челюстями. Хреново, но бежать некуда, он меня заметил.
– О, привет, – с набитым ртом бурчит он, роняя крошки с перепачканных губ.
М-да, не очень-то эстетично.
– Привет, – нерешительно подбираюсь к столу и смотрю на разложенные в хаотичном порядке закуски. С пластиковых контейнеров неаккуратно содрана пищевая пленка, а вокруг стакана с шипящей газировкой маленькие лужицы. Какое свинство…
– Присоединяйся. – Он делает жест в сторону свободных стульев, сосредоточенно сооружая неизвестно какой по счету сэндвич. Но я не хочу ни ветчины, ни сыра. Хочу индейки! Но его присутствие немного нервирует, я ведь настроилась на уединение. К тому же мы почти не знакомы, а общительность не мой конек. – Ну что, тебя приняли в компанию? – спрашивает он, избавив меня от необходимости искать тему для разговора.
– Да, спасибо…
– Нет проблем, – самодовольно отвечает Майкл, с аппетитом вгрызаясь в бутерброд, – ну и как, нравится?
– Э-э, да.
Мне тоже не мешало бы расшевелиться. Стою как дура. Быстро подхожу к шкафу, достаю чистый стакан и бреду к холодильнику.
– Мне бы не понравилось, – внезапно признается он, – да мне и не нравится.
– Почему? – выглядываю из-за раскрытой дверцы, Майк равнодушно пожимает плечами:
– Бизнес наводит на меня тоску.
Беру бутылку с соком и сажусь возле Эддингтона, пытаясь отвинтить присосавшуюся к горлышку крышку, но безуспешно. Майкл смеется.
– Дай я… – Он прикладывает минимальные усилия, крышка легко отвинчивается и со звоном падает на стеклянный стол.
– Спасибо. – Наливаю себе напиток, а он доедает остатки сэндвича.
Раз уж мы так разоткровенничались, уместно будет поддержать беседу.
– А почему тогда ты не сменишь сферу деятельности? – спрашиваю я.
