Подойдя к столу, король уселся в свое кресло. Взял в руки бокал, опустил нижнюю часть маски, пригубил вино. Когда днище бокала стукнуло о столешницу, маска снова срослась, став безупречно целой. Мацкевич вежливо смотрел в сторону, делая вид, что изучает облака за окном.
— Господин Арон. — Король подождал, когда собеседник повернет голову. — Все, что вы перечислили, может быть кознями лишь одного клана. В крайнем случае двух. Почему же вы решили, что против нас действуют все три?
— Смута в Куалорне, Ваше Величество, задумана лишь для того, чтобы посеять хаос и ослабить государство. Думаю, конечная цель заговорщиков — свергнуть клан Куал и вместо вас возвести на трон марионеточного короля, которым легко можно управлять. Если это не удастся во время беспорядков, или, как мы их называем, революции, то ждите прямого вторжения. Думаю, именно с таким дальним прицелом Вейсорн, Эльторн и Приворн собирают сейчас свои войска возле ваших границ.
— Что?! Это правда? Почему мне никто не сообщил?!
Вот, еще один тревожный сигнал. Раньше бы он узнал об этом еще до начала формирования неприятельских армий. Едва только соседи приняли бы такое решение, Анари уже бы читал доклады провидцев. Все рушится. Вся стройная государственная система, любовно взращенная предками.
В сердцах король стукнул кулаком о подлокотник.
— Проклятье! Где справедливость? Что я делал не так?
— Много чего, — спокойно произнес посол. — Я же предупреждал, Ваше Величество, что предвидится нечто подобное.
— Да, я помню. Но тогда вы предлагали совершенно неприемлемые вещи. Договор между Землей и кланом Куал, заключенный еще моими предками, не предусматривал вашу торговлю с другими кланами. Только с нами.
— Да. Но так же верно и то, что один Куалорн не способен в настоящее время обеспечить во много раз возросшие потребности Земли. Это просчитали наши аналитики.
— Что-то я вас плохо понимаю, господин посол. — Судя по тону, король явно хмурился. — До сих пор мы выполняли все ваши заказы точно и в срок. Или есть какие-то нарекания?
— Что вы, Ваше Величество, о нареканиях не может быть и речи. — Мацкевич даже привстал и согнулся в легком извиняющемся поклоне. Потом снова сел, продолжив: — Досадно другое. Чтобы обеспечить нас требуемым количеством продуктов, вы снова и снова вынуждены увеличивать сборы с населения. Они повышаются год от года. Естественно, что народ этим недоволен. Ропщут уже и землевладельцы, ваши подданные. Вы не даете им богатеть, сильно ограничив свободную торговлю и устранив от сделок с нами. Весь доход поступает в королевскую казну. Да, клан Куал сказочно богат, однако страна, которой вы управляете, медленно скатывается к нищете. Вот где благодатная почва для смуты, чем и пользуются недоброжелатели. А последних, между прочим, становится все больше. Если так пойдет и дальше…
Посол не договорил, только развел руками. И так понятно, что может произойти. Уже все сказано.
— Но вы ведь не бросите Куалорн в беде? У нас же с вами договор…
— Сделаем все, что в наших силах, Ваше Величество, — вздохнул Мацкевич.
Собираясь уходить, он поднялся с кресла, закрепил на лице свою маску. Глянул сквозь прорези на короля, сказав на прощание:
— Только условия договора все же придется пересмотреть. В одиночку вам не справиться. Если не желаете расставаться со своим богатством, переложите хотя бы часть требуемых поставок на плечи соседей. А уж мы-то сумеем их успокоить, обеспечив тем, что так сильно хотят они отнять у вас.
Когда шаги посла на лестнице стихли, в простенке между окнами появился еще один человек. Сначала показалась его маска, серая и гладкая. Только две прорези для глаз на совершенно ровной, матовой поверхности, лишенной не только драгоценных украшений, но и каких-либо рисунков. Затем и вся фигура постепенно утратила прозрачность. Кардинал Раднук, закутанный в такую же серую, как его маска, сутану, неторопливо подошел к столу, за которым продолжал сидеть Анари, и застыл, встав перед королем.
— Все слышал? — не глядя на него, пробормотал правитель.
Голова кардинала качнулась в утвердительном полупоклоне:
— Да, мой король. Этот недостойный опять оголял перед тобой свое лицо?
Покров невидимости не только скрывает от чужих глаз, но и делает слепым того, кто им окутан. Если, конечно, не оставить небольшую прореху для наблюдения. Похоже, кардинал не рискнул выглядывать из-под покрова, за которым спрятался, когда доложили о прибытии посла. Мацкевич очень хорошо умеет чувствовать прикосновение взглядом. Один Хронг знает, как ему это удается.
Представив брезгливую гримасу на физиономии Раднука, так рьяно пекущегося о нравственности, Анари невольно усмехнулся:
— Полно, друг мой. Что взять с чужака, пришедшего из другого мира? Им никогда не понять нас, а нам не понять их… Ты лучше вот что скажи, почему о скоплении вражеских войск на границе я узнаю от него, а не от своих провидцев?
— Это значит лишь одно, мой король, — рукава сутаны разлетелись в стороны и бессильно повисли вдоль тощего тела, — связи между твоими вассалами разорваны. Многие отвернулись, забрав свою силу и преданность. Но, боюсь, это еще не все…
О боги, куда уж больше-то! Вонзив пальцы в подлокотники, Анари хмуро бросил:
— Говори. Чего замолчал?
— Вера в Безликого рушится на глазах. В народе ходят слухи, что нас этому богу заставили поклоняться гололицые. Что он вовсе не заслуживает привилегии высшего божества. В самом деле, Ваше Величество, куда смотрели твои предки? Они бы еще Хронга в покровители взяли.
— Не забывайся, Раднук! — В голосе короля зазвенел металл. — Не нам с тобой судить о мудрости предков. Мы лишь исполняем их волю. И волю богов.
Анари провел открытой ладонью перед маской, словно пыль с нее смахнул. То же самое проделал кардинал, повторив ритуальный знак поклонения Безликому.
— Оно так, — со вздохом согласился священнослужитель. — Но выпутываться-то нам.
— Значит, выпутаемся. Думай, что делать будем.
— По-прежнему уповая на Безликого?
В тоне Раднука сквозило сомнение. «Если даже кардинал в это не верит, что уж говорить об остальных?» — подумал король с горечью. Вслух же твердо сказал:
— Я, кажется, ясно выразился: следуем воле предков. Итак, я тебя внимательно слушаю.
— Что насчет… гололицых?
Последнее слово было произнесено с таким неприкрытым презрением, что Анари всей кожей почувствовал летящую в него противную слизь и поспешил отгородиться от эмоций кардинала, создав невидимый щит. Пришлось резко взмахнуть рукой. Чтобы не смущать собеседника, выдал это за обычный жест, прикрыв его словами:
— Забудь. Они ясно дали понять, что не станут вмешиваться. Не удивлюсь, если вся эта ситуация возникла именно с их подачи. Нам надо рассчитывать лишь на себя.
