Когда я приехал, Орбана не было на месте, но один из его помощников, бородатый парень, которому для полноты образа не хватало только попугая на плече, узнал меня и открыл гараж — здание вытянутой формы на причале, соседствующем с оружейной фабрикой Орбана. Большинство автомобилей, находящихся здесь, обычно привозили для модификаций, чаще всего для бронирования, но их владельцы либо обанкротились, либо им уже не была нужна броня. А все их машины остались у Орбана. Некоторые из них, которые он уже доделал, удалось продать, а остальные он обычно потрошил на детали.
Парень с пиратской бородой вернулся к очередной машине-убийце, над которой он работал, а я прохаживался вдоль рядов автомобилей, и мои шаги отражались эхом от бетонного пола и круглой металлической крыши. Большинство машин здесь были огромными лимузинами или роскошными американскими ретро-седанами — их продать было сложнее, чем «Хаммеры» и навороченные внедорожники, которые предпочитали нынешние наркодилеры. Одна из моих классических машин от Орбана, «Понтиак Бонневилль», пострадала в схватке с галлу — тот разодрал ее, будто консервную банку, так что мне была нужна новая. Несколько мучительных минут я думал о том, что поцарапанный, но все еще отличный «Бискейн» 1958 года, отполированный и покрашенный, сделает меня счастливым, но он был слишком примечательным для моих целей. Если бы я хотел быть примечательным, то продолжал бы ездить на своем «Матадоре». Мне надо было стать незаметным, пусть это и противоречило всему моему существу.
Вдалеке стояла машина, похожая на маленькую горку мусора из-за своего размера и приплюснутой «морды» — «Нова Супер Спорт» 1969 года. Потускневшая краска когда-то была приятного красного цвета, но можно покрасить ее и в менее заметный тон. В свое время машинка была шикарной — у «Супер Спорта» был двигатель V8 рабочим объемом 350 дюймов. Кузов был неплохим, но выглядела машина так, будто ей суждено ржаветь во дворе у старого трейлера. Совсем неплохо для моих целей.
Я оставил Орбану записку, в которой спрашивал, что он хотел бы получить в обмен на «Супер Спорт», а потом прошелся пешком от Соленого пирса через воздушный переход и нагулял очень неплохой аппетит (и убил часок или около того) к тому времени, как я добрался до ресторанчика «Устрицы Билла». Было странно думать о том, что вряд ли мы когда-нибудь снова пообедаем здесь с Сэмом — ведь именно в этом ресторане мы провели так много времени. Но я также чувствовал, что, придя сюда, почту его память.
По правде говоря, я не знал, как относиться к произошедшему с Сэмом и к нему самому. Когда вы знаете кого-то так давно, как я знаю Сэма Райли — ангела-адвоката Сэммариэля, когда вы столько раз напивались вместе, попадали в перестрелки и вместе видели смерть десятков человек, то вы думаете, что узнали этого человека со всех сторон. Так что когда мне стало известно, что он работает на таинственного ангела Кифу и секретный Третий путь, ведя двойную игру прямо под носом Рая, у меня и всех других… В общем, я все еще не осознавал, как все это вяжется. Во время нашего последнего разговора прямо перед тем, как он шагнул сквозь мерцающую дверь, ведущую неизвестно куда, он казался обычным Сэмом, тем самым, с которым я все время завтракал в этом самом ресторанчике, наблюдая за тем, как местные из порта тянут деньги из туристов всеми законными и незаконными способами. Но все это время или, по крайней мере, последние два года он скрывал от меня все, связанное с Третьим путем. Об этом стоило задуматься, но, если честно, прямо сейчас мне не очень хотелось думать. Мне все равно не хватало Сэма с его деревенским видом. Я продолжал размышлять, увидимся ли мы с ним еще и каково это будет.
После ланча я придумал для себя еще заданий: отвез полную корзину белья в прачечную Лавандерия Мичоакан и купил разъемы в магазине электроники, чтобы наконец снова подключить телик. Потом я направился домой, прихватив пару буррито — можно будет разогреть, когда я проголодаюсь. С телевизором я провозился дольше, чем думал, потому что настенная розетка располагалась так, что провод дотягивался от нее только до середины кровати. Пришлось сходить и купить дополнительный кабель. Когда вернулся в очередной раз, я налил себе выпить. Может, пару раз. Когда я расправился с выпивкой, солнце уже зашло, а свет в комнате исходил только от телевизора. Я разогрел себе буррито и посмотрел игру «Гигантов» (они играли с «Пиратами» в Питтсбурге), пока не протрезвел после водки и не начал снова смотреть на стены — казалось, они находятся ближе ко мне, чем должны. У меня часто возникает такое чувство, и вряд ли дело тут в том, что моя новая квартира меньше предыдущей. Некоторое время спустя я решил выпить еще, но вместо этого поднялся, надел ботинки и пальто и отправился в бар «Циркуль» — там я хотя бы не буду пить в одиночестве. Проверенная временем отмазка для тех, кто не считает себя алкоголиком. Я не очень-то хотел туда идти, потому что был уверен, что все мои коллеги по адвокатуре будут спрашивать, как прошла встреча с Эфоратом, но идти в другой бар, где я никого не знал, казалось еще более унылой идеей. И я осознавал, что если останусь в квартире, то на следующее утро проснусь полностью одетым и с ужасным похмельем, а по телику будет идти утреннее шоу с этими жуткими людьми — это точно было одно из мучений Ада. С тех пор как я позволил Элигору забрать Каз, слишком много моих дней начиналось именно так. Так что я отправился в «Циркуль».
Это бар для ангелов — единственный бар для ангелов в центре Сан-Джудаса. Он расположен в здании старого театра Альхамбра, бывшего места масонских собраний недалеко от площади Бигер. Эмблема масонов, Циркуль и Наугольник, все еще висит над входом. Большую часть здания недавно разрушил шумерский демон (естественно, он гнался за мной), но несмотря на продолжающуюся реконструкцию, бар уже более-менее вернулся к нормальной работе.
В «Циркуле», как я и ожидал, было шумно, привычные лица находились на своих местах — Весь тошнотворный хор, как мы иногда называем себя. (Мы даже сделали такую надпись на футболках для софтбола, но выбыли из местной лиги, потому что, как оказалось, мы все-таки должны были явиться на матч и играть в софтбол.) Чико сидел у бара и выглядел, как всегда, как смесь мексиканского байкера и надменного последователя Конфуция. Он подергивал свои усы, одновременно размышляя, кому из парней, поющих в баре невпопад, он вдарит первым. Те затягивали серенады во главе с Джимми Столом, внушительного вида парнем, который любил одеваться, как старомодный гангстер и выглядел так, словно собирался помочь Нейтану Детройту[2]найти местечко для его знаменитого подпольного клуба игроков в кости. Когда я прошел мимо, он помахал мне, не переставая петь — Джимми неплохо вытягивал куплеты песни «Roll Me Over», которую всегда веселее петь, чем слушать. Я не собирался делать ни того ни другого. Я попросил Чико принести мне «Столичной», а сам забрался за самый дальний столик. Минут десять никто меня не замечал, и я просто сидел там и наблюдал, как отдыхают и развлекаются Божьи воины. Пугающее зрелище, скажу я вам, но неплохо, чтобы отвлечься.
Конечно, удача недолго сопутствовала мне. Сладкое сердечко — огромный, лысый и невероятно ангельский — заметил меня и решил представить мне жуткий подробный отчет обо всех болванах и разодетых позерах в клубе, куда он ходил вчера, а также спросить, как прошла моя последняя поездка через Райские врата. И конечно, через пару минут появился Юный Элвис, и мне пришлось все рассказывать заново — то есть сокращенную и разумную версию, которую я сочинил для общества. Большая часть Хора даже не знала, что Сэм пропал. По официальной версии он находился в бессрочном отпуске или что-то вроде того. И хотя с момента его исчезновения в «Циркуле» ходят разные слухи, насколько я знаю, никто, кроме меня и Клэренса, не был в курсе, в чем дело.
