Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
— Много, пес, таких, что для Илоны за лишнюю сотенку делал?
— Откуда? — прохрипел он. — Отдаю все.
Я оскалилась и потянулась к его шее.
— Найду! — пообещал поспешно.
— Смотри, обещал. — Я ткнула пальцем в его разбитые губы, он дернулся, и я ограничилась этим. — На моем балконе ты работал?
Не он. Верю. Так не врут.
— Кто? Приятель твой?
Ах, ни при чем он, не у дел вообще, согласился помочь тебе с машиной — и только? А куда пошел? Жене звонить? Доложить, что скоро приедет? И ты думаешь, я тебе…
— Он меня в машине ждал, внизу, у соседнего дома, ни при чем он, клянусь! Не допрашивай его, не позорь меня окончательно!
Последняя вспышка ярости совсем лишила меня сил. Закружилась голова, замутило. Чтобы не понял он, что со мной происходит, я закрыла глаза и, будто в раздумье, опустила голову. Надо уходить. Второй, после звонка кому бы то ни было, мечется сейчас, разыскивает машину. Найдет. А меня обессилеть угораздило. Не до него мне!
— Документы! — прорычала я, через силу пытаясь сохранить прежний тон.
Подождала и открыла глаза. Полегчало немного. Фотограф дрожащей рукой протягивал мне паспорт. Мельком глянув на фотографию, я затолкала паспорт в сумку к кассете и тщательно ее застегнула.
— Зачем тебе паспорт? — заныл он. — Я и так все сделаю, обещал же.
— Отдам, когда погляжу фотографии клиентов Илоны, мать вашу! Ночь не спи, а сделай. Завтра я за ними приеду. Жди.
— Пленку отдай, с меня голову снимут!
— Завтра! — настаивала я, чувствуя приближение тошноты.
Все, скандал закончен. Продолжать его сил нет. Хорошо, если хватит меня на то, чтобы удалиться достойно.
— Живи! — одарила его ценнейшим пожеланием, вылезла из машины и что есть силы хлопнула дверкой. Даже жалко стало — машина-то здесь при чем?
Чистый тенистый дворик, двухэтажные старые домишки с трех сторон, тополя и запах гниющих досок. Сумерки здесь наступят раньше, чем на улице. Идеальное место для того, чтобы брать себя в руки. Я полной грудью вдохнула влажноватый воздух вместе со здешним покоем и, строго контролируя качество походки, двинулась к выходу на улицу.
Из-под арки оглянулась — фотограф, откинувшись на подголовник, отдыхал от волнений или готовился к новым. Пусть живет.
На улице становилось свежо, и мне, как говорят, захорошело. Не нужно здесь ни на кого орать, никого хватать за шиворот. Закурив еще одну сигарету — обстоятельства меня оправдывали, — вышла из арки и потихоньку направилась в сторону своей машины, не обращая внимания на прохожих, с интересом поглядывавших на нетвердо ступающую да еще курящую на ходу девицу. Сейчас я не отбилась бы даже от белобрысого без компании.
Может, и попался мне навстречу дружок фотографа, да я его не узнала. Видела только издали, и то в профиль. Теперь все равно. Фотограф у меня в кармане. Вернее — в сумке. Рядом со своим паспортом. А что я его вожделенной сотенки лишила, так с голоду не помрет, перетерпит.
В машине сидела долго. Все не решалась завести ее и отогнать к дому. Боялась. Да и самочувствие не позволяло. А когда совсем стемнело, я поняла, что зверски проголодалась, и обрадовалась — хороший признак. Тело просит еды, значит, прихожу постепенно в норму. С вожделением вспомнила помосты с вином и едой в отделанном разноцветным мрамором холле и поняла, что если не приму срочных мер, то взвою с голодухи, как бездомная собака в зимние холода. Добралась до ларька на углу главпочтамта, купила печенья в хрустящей упаковке и пластмассовую бутыль какой-то дряни, пахнущей парикмахерской. Хорошо хоть из холодильника.
Ехала к дому медленно и долго, хоть и было до него недалеко. Хрустела печеньем, роняла куски на колени и радовалась наступившему бесчувствию. Почти отдыхала. А когда добралась, бросила машину посреди двора и лифт понес меня наверх, подумала, как показалось мне впервые за долгое-долгое время, вполне здраво: «А ведь опасно сегодня дома-то ночевать! Доложит фотограф, если уже не сделал этого, хозяевам, что повезло мне остаться в живых, и те могут послать специалиста, чтобы пристукнуть. Бронированную дверь один раз уже преодолели, значит, теперь дорога в мой дом проторена. А про гадалку он рассказал мне вздор какой-то. Или все это вздор, или она связана с организаторами покушения..».
На большее здравого смысла не хватило, потому что следующей была мысль короткая, но энергичная: «Плевать!»
Такой голод, как сейчас у меня, не удовлетворишь каким-то там печеньем. Загрузив стол в комнате горой холодной еды, я включила телевизор и взялась за дело неторопливо и основательно, под забугорный фильм о том, как дубоватый с виду инспектор ущучивал в совершении убийства известную престарелую киноактрису. А когда он ее арестовал, я почувствовала, что наелась и не могу проглотить больше ни куска. Сварганив кружку кофе, развалилась в кресле, закурила и неожиданно для себя рассмеялась.
Чудно, ей-богу! Мой, хорошо, что не состоявшийся, полет с балкона в конечном итоге привел к тому, что нажралась я на ночь глядя, как дурак на поминках. Вот и докатилась до черного юмора.
Это очень неплохо — юмор. Это значит, что я в норме, окончательно и, надеюсь, бесповоротно.
Встает вопрос, что делать дальше. Спать? Уснуть мне едва ли удастся. Для этого уж совсем деревянной надо быть. И про опасность подумать неплохо бы. Не плевать, а помнить о ней. Есть у меня в городе вторая квартира, нелегальная, записанная на чужое имя. Но ехать туда — не значит ли бежать и скрываться? Как ответил старый еврей на вопрос о его самочувствии? Не дождетесь? Не дождетесь вы этого, непонятные, но смертельные мои враги.
Я дотянулась до сумки, с которой была нынче на презентации, достала из нее визитку Крапова, сняла трубку и набрала номер, на ней обозначенный.
Ответила мне Лариса. Извинившись за беспокойство в позднее время, я спросила имя ее ворожеи, той, которая не дождалась от нее затребованных пяти тысяч.
— Илона, — ответила она удивленно и поинтересовалась, для чего та мне понадобилась.
— Хочу будущее узнать, — соврала я не мудрствуя. — Так что и адрес ее мне, пожалуйста, и телефончик. И как туда добраться — тоже.
Записав все затребованное, я спросила:
— Как зовут вашу ясновидящую по-настоящему?
— Илона, — ответила Лариса равнодушно, — просто Илона.
Оказалось, живет эта просто Илона неблизко и с клиентурой работает там же.
— Приезжайте ко мне, — еще раз попросила Лариса перед тем как проститься.
— Непременно, — пообещала я, и на этот раз вполне правдиво. — Может быть, даже завтра.
Так что же мне делать, если в собственном доме заснуть опасно, а бежать из него — унизительно?
Я выглянула на балкон, и стало холодно спине. В свете, падающем из окна, провал в ограждении был виден в подробностях. Хорошо сработано. Это не пошлый наезд на переходящего улицу и не примитивная стрельба вплотную или на расстоянии. Когда жертва попадает в такую ловушку, убийца вполне может находиться от нее за тридевять земель и в полной безопасности.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
