Он не уловил сигнал опасности.
— Но это естественно. Твой отец помогает тебе, да?
— Послушай, я не видела родителей уже пять лет, мне нет до них дела. Мой отец не дал бы мне и пенни на туалеты.
Она замолчала, и Дэвид понял, что она не собирается отвечать на его вопрос.
— Клаудия, я хочу знать, — резко произнес он.
— Я не желаю, чтобы меня допрашивали, — возмутилась она, — я же тебя не допрашиваю. Мне ничего от тебя не надо.
Она повысила голос до крика:
— Отстань от меня со своими вопросами. Что у тебя за мысли? Откуда, по-твоему, у меня деньги? Ты думаешь, что я — шлюха? Тогда почему я не беру денег с тебя?
Она заплакала, и Дэвид поразился тому, что его вопрос вызвал у Клаудии такую реакцию.
— Это мое дело, откуда у меня деньги, и оставим эту тему, — отрезала она.
Он почувствовал, что Клаудия в ярости.
— Хорошо, — холодно согласился он, — забудем об этом.
Пройдя в ванную, Дэвид оделся. Клаудия не пошла вслед за ним.
Вернувшись в гостиную, он застал девушку сидящей на диване и читающей журнал. Она не подняла головы.
Он замер в нерешительности, не зная, уйти ему или остаться.
— Так ты скажешь мне? — потребовал Дэвид.
Она продолжала читать, не отвечая ему.
— Всего хорошего, — сказал он и ушел.
В коридоре возле двери Дэвид тотчас пожалел о своем поступке. Он не мог поехать сейчас домой. Дэвид подумал о примирении с Клаудией, но это было невозможно. Сдавшись сейчас, он признает свое поражение перед женщиной, а такого в его жизни еще не бывало. Нет, решил он, пусть немного позлится. Она прибежит к нему назад, как и все другие девушки.
Он спустился к своей машине, решив провести остаток ночи в турецких банях. Дэвид недоумевал, почему Клаудия скрывает источник своих доходов. Это могло означать одно — она занимается чем-то, что не понравилось бы ему. Когда она скажет, чем именно, он положит этому конец, и она попадет в зависимость от него. Именно этого он и хотел.
Он поехал в турецкие бани на Джермин-стрит. После холодного и горячего пара и массажа Дэвид обрадовался своему белому маленькому номеру, где он немедленно заснул. Завтра он решит все проблемы.
4
Пол показался Линде еще более молодым, чем в первый раз. На нем были узкие черные брюки и такого же цвета свитер. Линда остановила свой выбор на простом синем платье, отвергнув предварительно несколько других туалетов. Они встретились в условленном месте. Пол помог ей выйти из машины и сказал, что сам сядет за руль, поскольку знает дорогу.
— Я рад, что вы передумали. В чем причина? Мое неотразимое обаяние? — усмехнулся он.
— Не знаю.
От выпитого вина и поспешных сборов она почувствовала себя усталой.
— Возможно, мне не следовало ехать. Я, право, не знаю, почему я здесь.
Он взглянул на нее.
— Я рад, что вы приехали. Думаю, вы не пожалеете о своем решении. Я даже могу обещать вам это.
Они поехали вдоль Хита; наконец Пол свернул к старому дому. Его окна светились, из колонок стереопроигрывателя доносился голос Соломона Берка. В дверях о чем-то спорила пара. Несколько человек со смехом и криками вывалились из дома. Пол запарковал машину, и они вошли в дом.
Сцена, представшая перед ними, была, по меньшей мере, удивительной. Прихожая вела в маленький холл, куда выходили двери просторных комнат и широкая лестница, на ступенях которой сидели гости — бородатые молодые люди и девушки с бокалами в руках. Комната справа была заполнена танцующими или просто обнимающимися парами. Похоже, в доме не было мебели; на подоконнике едва помещался видавший виды стереопроигрыватель. В левой комнате тоненькая девушка с множеством рыжих косичек раздевалась под ритм банджо, на котором играл индеец в белых трусах. Почти никто не обращал на них внимание. Большинство гостей наблюдало за юным блондином, в обнаженном виде читавшим порнографические стихи в другом углу комнаты, стоя на стуле.
Пол сжал руку Линды.
— Идемте, — сказал он и повел ее вверх по лестнице, здороваясь по пути с гостями. — Давайте избавимся от вашего пальто, и тогда мы сможем поискать выпивку.
На втором этаже также было много почти необставленных комнат. Пол провел Линду в спальню с кроватью, заваленной верхней одеждой. В углу две девушки смотрели в глаза друг другу, на краю кровати спала какая-то юная особа.
Линда сняла пальто. Ей показалось, что ее элегантное синее платье выглядит здесь неуместно роскошно. Пол сказал, что у нее прекрасный вид, и они спустились в левую комнату. Рыжая девушка закончила свой стриптиз, она сидела на полу, накрывшись чьим-то свитером. Когда Пол проходил мимо нее, она схватила его за ногу.
— Эй, красавчик, хочешь меня?
У нее заплетался язык.
— У меня классное тело. А у тебя?
Линду оттеснили от Пола, и она направилась к столу, где, похоже, находились напитки.
Откуда-то из-за ее спины вынырнул толстяк.
— А ты хорошенькая, — сказал он. — Кто такая?
На его лице блестели капельки пота, а изо рта пахло луком и пивом.
— Хочешь выпить?
— Да, пожалуйста, — ответила она, стараясь избегать его дыхания.
Он плеснул щедрую порцию виски в треснувший бокал. Линда быстро отпила спиртное.
— Идем танцевать, — сказал толстяк, положив руку ей на талию. Она ощутила жар его ладони, проникавший сквозь ткань платья до кожи.
— Не сейчас, — ответила она, пытаясь освободиться.
Он закусил пухлую губу, и тут появился Пол.
— Привет, Бруно. Вижу, ты уже познакомился с Линдой.
Толстяк отпустил руку.
— О, так она твоя? — быстро произнес он. — Не понимаю, что они в тебе находят.
Он вытер рот пухлой розовой рукой и лениво отошел в сторону.
Пол засмеялся.
— Не обращайте на него внимание, — сказал он и внезапно стал серьезным.
— Вы просто великолепны, вам это известно?
Он взял ее за руку.
— Спасибо, — сказала Линда и быстро осушила бокал. Она всегда смущалась, выслушивая комплименты.
— Я хочу выпить еще.
Он налил ей большую порцию виски, которую она торопливо выпила, почти немедленно ощутив эффект от спиртного.
— Мне надо домой, — неуверенно заявила она, — видите, я опьянела.
— Вижу.
Он прижал ее к стене и стал целовать.
Она закрыла глаза, почувствовав, как его язык раздвигает ей губы, проникая внутрь. Его рот был требовательным, настойчивым. Она знала, что ей следует оттолкнуть Пола, но у нее не было сил, и ей не хотелось это делать. Дэвид давно не целовал ее, и она уже забыла, насколько волнующим может быть поцелуй.
