— Мадемуазель де Керуаль, — мягким голосом объявляет Арлингтон, подтверждая то, что Анна уже и без того знает. — Надеюсь, вы понимаете, что она значит для короля?
— Да.
Как и всякий другой житель Лондона, Анна наслышана о бурной романтической стороне жизни Карла, порой принимающей и сомнительные формы. Луиза де Керуаль, бывшая фрейлина его покойной сестры, принцессы Генриетты Анны, а теперь официально фрейлина королевы, — последняя любовница короля. Титул фрейлины она носит лишь для соблюдения приличий, поскольку в качестве таковой никаких особенных обязанностей у нее нет. Она также самая юная из всех бывших любовниц короля, ей всего двадцать два года, но англичанам больше всего не нравится в ней то, что она француженка и католичка. Совсем недавно она родила Карлу мальчика, у Карла это тринадцатый ребенок, у нее же первенец. Как и трех других его внебрачных сыновей (законных детей у короля нет, королева не смогла родить ему ребенка), мальчика назвали Карлом. Несмотря на все неприятие ее в глазах протестантской нации, несмотря на множество слухов и сплетен о том, что Луиза де Керуаль — шпионка Людовика XIV, в сердце английского короля эта женщина затмила всех своих соперниц. Нет, конечно, от других женщин он не думает отказываться, не отрекается и от прежних любовниц. Его давняя возлюбленная Барбара Вильерс, графиня Каслмейн и мать пятерых его детей, хотя теперь уже нечасто бывает близка с королем, все еще живет в роскошных апартаментах неподалеку от площадки для игры в шары и сохранила значительное политическое влияние. Нелл Гвин, когда-то продавщица апельсинов, которая потом стала актрисой, живет в неге и роскоши на Пэлл-Мэлл, по другую сторону Сент-Джеймского парка в доме, который ей подарил король. Второй ребенок Нелл от его величества по всем признакам должен появиться в декабре.
Ни для кого не секрет, что женщины в жизни Карла Стюарта играют важную роль и обладают над ним огромной властью. Как только одна из них получает доступ к его сердцу — или, как любят говорить придворные остряки, лорд Рочестер и лорд Бекингем, доступ к иному органу его тела, — он уже не способен отказать ей ни в чем: ни в драгоценностях, ни в титулах, ни в поместьях, ни в доходах, получаемых от налогов и продажи должностей. Чего бы ни пожелала госпожа его сердца, стоит ей только попросить, это немедленно переходит к ней, и неважно, в каком плачевном состоянии находится его вечно пустая казна. Кроме подарков в виде драгоценностей, одежды, экипажей и домов, полученных ею лично от короля, Барбара Вильерс скопила и кругленькую сумму денег, и теперь ее доход составляет более тридцати тысяч фунтов в год, и это в то время, когда Англия снова ведет войну с Нидерландами, и морякам его величества уже давно не платят жалованья. Нелл Гвин не столь алчная особа, однако, и она успела приобрести три дома: городской дом на Пэлл-Мэлл, Берфорд-хаус в Котсуолдсе и королевский охотничий домик на опушке Шервудского леса. Мадемуазель де Керуаль, похоже, получит не меньше своих предшественниц, даже если не учитывать богатые подарки в виде драгоценностей и денег от придворных, посланников и чужеземных сановников, которые вовсю пользуются этими приманками, чтобы купить ее влияние на короля. Анна уже слышала, что новая фаворитка живет в большей роскоши, чем сама королева Екатерина. И теперь, увидев всего несколько комнат в обширных апартаментах де Керуаль в Уайтхолле, она убедилась, что слухи эти имеют под собой твердое основание.
— Давно она больна? — обращается Анна к Арлингтону.
— Уже три дня. И боюсь, ей становится хуже.
Сначала Анне кажется, что Арлингтон искренне сочувствует мадемуазель де Керуаль, а возможно, даже испытывает к ней особую нежность.
— Королю было очень неприятно, что мадемуазель не смогла сопровождать его в Хэмптон, — продолжает он, — Я бы не хотел, чтобы это случилось еще раз.
Вон оно что: за участие и искреннее сочувствие она ошибочно приняла заботу хозяина о своей дорогой кобыле. Ну конечно, именно Арлингтон устроил возвышение Луизы от фрейлины до maitresse en titre[9], и теперь он имеет с этого огромную выгоду. Деньги короля и взятки придворных в первую очередь проходят через его руки.
Анна подходит ближе и заглядывает в лицо королевской возлюбленной. Красота Луизы относится к тому сорту, который можно назвать «безмятежная, мягкая»: на ангелоподобном личике, обрамленном густыми вьющимися светло-каштановыми локонами, мерцают большие темные глаза. Если бы она была здорова, цвет ее румяных щечек в точности совпадал бы с оттенком ее шелковых занавесок, но теперь лихорадочная бледность покрывает ее лицо, глаза ввалились, сухие губы потрескались. Она с трудом поднимает голову и смотрит на Анну.
— Вы можете мне помочь? — спрашивает она с сильным французским акцентом.
— Я попробую.
Анна многозначительно оглядывается на Арлингтона: она не может дать никакой гарантии, говорит ее взгляд. «Интересно, — думает она, ставя свой чемоданчик на пол, — что ему известно о болезни этой женщины». Вслух она объявляет, что ей хотелось бы осмотреть пациентку без свидетелей и что ей понадобится больше света.
Как ни странно, ни мадам Северин, ни Арлингтон не возражают. Обменявшись лишь быстрым взглядом, они покидают комнату, прислав служанку с двумя восковыми свечами. Анна приказывает поставить их на прикроватный столик, где в полном беспорядке валяются какие- то предметы, а среди них черепаховый гребень и пара дорогих, украшенных рубинами и изумрудами сережек, брошенных так небрежно, будто это не серьги вовсе, а игральные кости.
Она внимательно осматривает мадемуазель, прежде всего измерив температуру и отметив про себя цвет лица больной, чтобы точно определить, в каких именно жидких субстанциях организма — крови, слизи, желтой желчи или же черной — нарушена гармония. Луиза вся горит, но жалуется на холод, и это явно говорит о том, что болезнь находится у нее в крови. Движения ее вялые, жизненный тонус чрезвычайно низок. На все вопросы Анны она отвечает коротко, односложно, но даже это, кажется, требует от нее очень больших усилий.
Анна берет Луизу за руку и щупает пульс: он очень медленный и едва прощупывается. Пальчики на ее бледной пухленькой, маленькой, как у ребенка, ручке изящные и длинные, с чистенькими, аккуратно подстриженными ноготочками. Эта нежная ручка никогда не знала, что такое работа, и никогда не узнает. Анна чувствует, что больная вся дрожит от жара, а еще от страха. Возлюбленная короля не столько боится умереть, догадывается она, сколько неожиданно потерять все, что у нее есть: красоту, эти роскошные комнаты, окнами выходящие на Темзу, эти рубины с изумрудами и любовь своего монарха. Но, несмотря на то, что Луизу де Керуаль окружает богатство, какое простым людям и не снилось, сердце Анны не может не откликнуться на ее страдания острой жалостью.
Она приподнимает край мягкого, невесомого одеяла, чтобы продолжить осмотр мадемуазель, особенно ее женских органов. Де Керуаль всего три месяца как родила ребенка, и поэтому кровопускание она делать не станет. Она знает, что даже при избыточной крови это может ослабить организм молодой матери, подорвать ее силы, а то и вызвать сильную депрессию. Она внимательно осматривает бедра Луизы, ища признаки цинги, и кончики пальцев на ногах на предмет подагры. Такой осмотр — обязательная рутина. Впрочем, она уже обнаружила то, что искала, о чем догадалась почти сразу, как только вошла в спальню.
