Сесилия тяжело вздохнула:
— Если мне будет позволено высказать своё мнение, то всё Творение мне кажется идиотским.
— Почему это?
— У меня нет ни малейшего желания становиться взрослой. И в любом случае, я хотела бы никогда не умирать. Никогда!
На лицо ангела упала тень. Он сказал:
— Тебе надо постараться не потерять связь с маленьким ребёнком внутри тебя. Твоя бабушка не потеряла эту связь. Она даже может нацепить маску клоуна, чтобы рассмешить тебя.
— Так ты и тогда был здесь?
— Ага!
В следующий миг ангел Ариэль уже стоял на полу. Сесилия не видела, чтобы ее гость спрыгнул со стола, просто вдруг он оказался перед книжной полкой и стал рассматривать кристаллы и поделочные камни. Он был немного ниже Лассе.
— Хорошая коллекция, — сказал Ариэль, стоя к ней спиной.
Потом он развернулся.
— Ты задумывалась о том, что каждый камень — это маленький осколок земного шара?
— Много раз. Я собираю только самые красивые осколки…
— Но ты, возможно, не задумывалась о том, что и ты сама в какой-то степени откололась от земного шара.
Сесилия вздрогнула:
— Как это?
— Ты стремительно носишься по всему Мирозданию. А этого не дано ни одному камню.
Только сейчас Сесилия смогла хорошенько рассмотреть его лицо. Оно было гораздо глаже и чище, чем человеческое, и немного бледнее. Она начала привыкать к тому, что у него на голове совсем не было волос. Сейчас она разглядела, что у ангела не было ни век, ни бровей.
Он подошёл к её кровати и сел на стул. Его шаги были настолько лёгкими, что казалось, Ариэль совсем не касался ногами пола, словно паря по комнате. Глаза его светились, как сине-зелёные драгоценные камни, а когда он улыбался ей, как сейчас, зубы его блестели, как мрамор.
Сесилия уже несколько раз пристально рассматривала его безволосую голову во время их разговора. Теперь она сказала:
— Ты не обидишься, если я спрошу тебя насчёт волос?
Он засмеялся:
— Пожалуйста, спрашивай. А потом мы можем поговорить о твоей бороде.
Она спрятала глаза в подушку.
— Я думала, что у ангелов длинные светлые волосы.
— Это потому, что ты всё видишь в зеркале. А в таком случае ты неизбежно видишь лишь себя.
Ответ её не совсем удовлетворил.
— Слушай, а почему у вас совсем нет волос на голове?
— Кожа и волосы — это то, что вырастает на теле, а потом непременно отваливается. Они привязаны к плоти и крови и должны защищать от всякого сора, от холода и жары. Кожа и волосы сродни меху животных, и они не имеют никакого отношения к ангелам. Ты могла с тем же успехом спросить, чистим ли мы зубы — или стрижём ли мы ногти каждые две недели.
— Потому что вы не делаете ни того, ни другого?
Ариэль покачал головой:
— Не такие вещи делают нас с тобой, несмотря ни на что, похожими.
— А что тогда?
Он посмотрел на девочку сверху вниз:
— И у ангелов, и у людей есть душа, созданная Богом. Но у вас есть ещё тело, которое живёт своей жизнью. Вы растёте и развиваетесь точно так же, как растения и животные.
— Бред, — вздохнула Сесилия. — Мне не нравится думать, что я — животное.
Ариэль продолжал говорить, словно не слыша её:
— Все растения и животные начинают жизнь как маленькие семена или клетки. Поначалу они такие одинаковые, что совершенно невозможно найти разницу между ними. Но вот маленькие семена медленно проклёвываются и становятся всем: от куста смородины и грушевого дерева до человека и жирафа. Много дней должно пройти, прежде чем станет видна разница между зародышем свиньи и зародышем человека. Ты знала это?
Она кивнула:
— В последние недели я занималась практически только тем, что читала «Науку в картинках».
— И всё-таки не бывает совершенно одинаковых людей, да и совершенно одинаковых свиней тоже. Во всём мироздании не существует даже двух совершенно одинаковых травинок.
Сесилии вспомнился мешочек с японскими бумажными шариками, который ей много лет назад подарил папа. Они были такими маленькими, что она не могла отличить их друг от друга. Но стоило положить их в воду, как они набухали и превращались в разные фигурки всевозможных цветов. И ни одна из фигурок не была похожа на другую.
— Я сказала, что мне не нравится думать, что я — животное, — повторила девочка.
Ариэль осторожно опустил руку на её одеяло. Она почувствовала легчайшее давление на ногу.
— Ты животное с ангельской душой, Сесилия. И то и другое верно. Разве не прекрасно звучит?
— Ну не знаю…
— Именно эта комбинация и есть произведение искусства. Ты находишься в полном сознании, совсем как ангелы небесные: «Добрый вечер, молодой человек! Меня зовут Сесилия Скотбю. Разрешите пригласить вас на танец?» — Ангел Ариэль взмахнул рукой и глубоко поклонился. Это выглядело так, будто он только что закончил танцевальную школу.
Он продолжал:
— Но тело, в котором ты живёшь, сделано из плоти и крови, точно так же, как у коров и верблюдов. Поэтому на твоём теле растут волосы, большая часть, конечно, на голове, но и на других местах тоже. Поначалу их немного. Но они растут всё быстрее и быстрее, Сесилия, всё более интенсивно с течением времени. Природа нарастает всё более толстым слоем на маленького ребёнка, однажды появившегося на свет. В тот момент, когда Творец выпускает вас из своих рук, тела у вас такие же чистые и гладкие, как и у ангелов небесных. Но это только снаружи, потому что грехопадение уже началось. В телах бурлят плоть и кровь, то, что не позволяет вашим телам жить вечно.
Сесилия прикусила губу. Она не любила разговоров о теле. К тому же ей не нравилась мысль о том, что она начала взрослеть.
— У Лассе до двух лет на голове не было ни одной волосинки, — сказала она.
— Можешь мне этого не рассказывать.
— Может, ты знаешь, что в больнице я принимала очень сильные лекарства. Из-за них я потеряла почти все волосы.
Он кивнул:
— Тогда мы ещё больше были похожи друг на друга.
— Вообще-то мне следовало пройти этот курс лечения ещё раз, но потом мы передумали…
— Это я тоже знаю.
— Бабушка переубедила всех, даже врачей. Стоит ей только начать, и она становится совершенно бесподобной. Так что мы просто упаковали чемодан и уехали из больницы домой. Но несколько раз в неделю приходит Кристина. Она — медсестра…
— Я знаю всё это.
Сесилия перевела взгляд на потолок. Так она лежала, размышляя обо всём, что происходило в последние месяцы. Вскоре она вновь повернулась к Ариэлю:
