Сидни споласкивает скатерть во второй раз, когда в комнату входит Бен. Он берет сухое посудное полотенце, болтающееся у нее на левой руке, и протирает стол насухо.
— Спасибо, — говорит Сидни, когда их пальцы встречаются. Они только что в первый раз расправили-сложили тяжелую клеенчатую ткань, которая теперь разделяет их.
— Нет, это тебе спасибо, — возражает Бен. Он берету нее из рук скатерть и, ловко расправив ее еще раз, опять складывает пополам. Идеально. Он все складывает и складывает, пока скатерть не становится размером с флаг, вручаемый вдове.
— Любишь ночной серфинг? — спрашивает Бен.
Сидни растеряна. О чем он?
— Конечно, — говорит она.
— Надень купальник под одежду. Мать ненавидит, когда мы этим занимаемся.
Сидни поднимается в свою комнату, совсем крохотную, оклеенную бледно-голубыми обоями с миниатюрными кремовыми розочками. Все деревянные поверхности, включая узкие кровати, выкрашены в белый цвет. Днем сквозь единственное окно виден океан. Если Сидни садится почитать на одну из кроватей, как она частенько делает днем (Эдвардсы думают, что она спит, и она их не разубеждает), ей кажется, что она смотрит в иллюминатор океанского лайнера. На подоконнике стоит высокая зеленовато-синяя ваза, из которой торчит перо чайки. Сбоку от окна примостился красный эмалированный стул, а возле него — две неглубокие ниши. Эти соседствующие ниши ставят Сидни в тупик. Она не знает, для чего они. Одна — для костюмов, другая — для повседневной одежды? Одна — для платьев, другая — для ночных рубашек? Одна — для нее, другая — для него?
Сидни нравится ее комната, и пока ей ничего не хочется здесь изменить. Она напоминает старую фотографию больничной палаты с женщинами в накрахмаленных косынках и фартуках, ухаживающими за пациентами на кроватях с туго натянутыми простынями.
Сидни вытряхивает песок из купальника в корзину для мусора. Затем натягивает его, а сверху — рубашку и шорты, которые надевала к обеду. Она сует ноги в резиновые шлепанцы и спускается по лестнице. Шлепанцы хлопают, извещая о ее появлении. Все собрались на веранде, почти у всех в руках тарелки. Мелькают вилки. Джефф и Бен отказались от десерта и стоят, прислонившись к перилам.
— Пожалуй, мы возьмем Сидни и пойдем прогуляемся, — говорит Бен.
Миссис Эдвардс оборачивается и смотрит на Сидни, возможно, заподозрив в невинном сообщении сына что-то противозаконное. Она открывает и снова закрывает рот. Может, она хотела спросить, закончила ли Сидни мыть посуду?
— Возьмите фонарь, — говорит мистер Эдвардс.
Бен показывает ему тяжеленный МЭГ-лайт[10], которым вполне можно убить человека.
Бен включает фонарь, пока они идут по настилу и спускаются по лестнице, но затем выключает его.
— Будет лучше, если глаза привыкнут к темноте, — поясняет он. — Оставь обувь здесь.
Сидни сбрасывает шлепанцы и ставит их на нижнюю ступеньку лестницы. Как будто следуя предварительной договоренности, она идет между двумя братьями. То самое, противозаконное, окружает их и вызывает у Сидни ощущения, от которых у нее кружится голова. Ей кажется, что братья вот-вот бросятся бежать, стремясь во что бы то ни стало обогнать друг друга.
Они направляются к берегу, ощущая прохладный песок под босыми ногами. Голоса на веранде тут же стихают, их заглушает белый шум прибоя. Сидни наблюдает за своими ногами, которые ступают вразнобой с более длинными ногами братьев. В небе висит полумесяц, в коттеджах, выстроившихся вдоль пляжа, светятся окна.
— Когда твои глаза привыкнут к темноте, ты увидишь прибой, — говорит Джефф.
— А вы, ребята, часто этим занимаетесь? — спрашивает Сидни.
— В первую ночь после приезда. Это что-то вроде обязательного ритуала, — отвечает Бен.
— Даже если идет дождь? Даже если холодно?
— Главное — это уверенно становиться обеими ногами на серфинг, — инструктирует ее Джефф. — Тогда ты будешь чувствовать направление отползающих волн.
— Ты все будешь видеть. Ты сама удивишься, — заверяет Бен.
Сидни ничего не остается, кроме как поверить ему на слово.
Она уже наступила на что-то острое. Возможно, днем ей удалось бы этого избежать. Хотя, может быть, он и прав. Она уже видит протянувшиеся вдоль берега белые кружева.
— Одежду мы оставим здесь, — внезапно остановившись, заявляет Бен. — Чтобы ее не достал прилив.
— А как вы потом ее находите? — спрашивает Сидни.
Рядом с собой она видит едва различимые очертания мужчины, стаскивающего через голову одежду. Она сбрасывает шорты и начинает расстегивать рубашку. Сидни различает братьев только по росту, Бен на дюйм или два выше Джеффа.
— Тебе страшно? — спрашивает Джефф.
— Нет, — отвечает Сидни, хотя ее ответ — это чистой воды бравада. И вдруг ей в голову приходит мысль, что, быть может, она разочаровала братьев, так как страх входит в обязательную программу.
Вода налетает на ноги Сидни и тисками сжимает ее щиколотки.
Девушка издает непроизвольный возглас.
— Если будут проблемы, просто приподнимайся и кричи. Один из нас тебя услышит.
Бен легко касается ее плеча. Сидни поворачивается и пытается разглядеть его лицо, но ей это не удается. Почти не удается.
— Но никаких проблем не будет, — заверяет он ее, опуская руку.
Сидни смотрит, как Бен бежит навстречу океану, высоко поднимая ноги, преодолевает линию прибоя.
— Кто первый?.. — кричит он, и мгновенно волны поглощают обоих братьев. «Неудивительно, что миссис Эдвардс это не нравится», — думает Сидни.
Она чувствует, как океан высасывает из-под нее гальку и мелкие ракушки. Сидни продолжает стоять, ощущая, как постепенно немеют икры, потом бедра. До нее доносится гиканье: это братья окликают друг друга. Сидни видит загнутый гребень приближающейся волны и ныряет в нее, уклоняясь от ее мощи, которая проскальзывает над головой. Когда она выпрямляется, океан уже отступил, вокруг ее коленей пустота. Сидни трясет головой, вытирая глаза.
— Ты уже поймала волну? — кричит кто-то из темноты.
— Нет, — отвечает Сидни.
— Тогда вперед!
Вокруг пустота, Сидни окружают лишь холод и прибой, сдвигающий песок под ее ногами. Вдруг волна бьет ее сбоку, и она понимает, что уже не ориентируется в пространстве. Она пытается увидеть окна далеких коттеджей. Волна налетает на нее сзади, и Сидни падает в воду, больно оцарапав плечо. Она опять слышит крики братьев, продолжающих обмениваться сигналами.
