Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
Как ни странно, не капрал Сэмюэль Перкинс помог мне пережить это плавание, хотя он приходил ко мне, когда море было особенно бурным. Он держал мою голову и гладил меня уверенно и властно, но это ничуть не помогало.
Настоящим утешением для меня стал Топторн. Он опускал голову на дверь денника, я клал свою голову ему на шею, закрывал глаза и старался не замечать, что корабль швыряет из стороны в сторону, а рядом бьются обезумевшие кони.
Но, когда мы пришвартовались, всё стало наоборот. Лошади успокоились, как только почувствовали под копытами твёрдую почву, а солдаты притихли и помрачнели. Бесконечная вереница раненых тянулась к кораблю, отплывавшему назад в Англию. Когда капитан Николс вёл меня по причалу, я заметил, что он всё время оборачивается и смотрит на море, надеясь скрыть слёзы. Раненые – на костылях, на носилках, в каретах «скорой помощи» – были повсюду. На искажённых болью лицах было написано отчаяние. Солдаты старались скрыть свой страх, но в их шутках теперь чувствовалась горечь. Ни окрики сержантов, ни вражеская атака не подействовали бы на них так, как это ужасное зрелище. Здесь они впервые увидели, какова эта война, и, как оказалось, ни один из них не был к этому готов.
Когда мы покинули город и вышли в поля, мрачный дух развеялся, и все снова повеселели. Солдаты пели и перешучивались. Впереди был длинный переход. Два дня скачки в клубах пыли. Каждый час мы останавливались на несколько минут, а вечером разбивали лагерь у деревни, неподалёку от ручья или речушки. О нас хорошо заботились, время от времени вылезали из седла и шли рядом – давали нам отдохнуть. Когда мы останавливались у ручья, нам приносили в вёдрах прозрачную, холодную воду, которая освежала и радовала. Я заметил, что Топторн всегда опускает морду в ведро с водой и, прежде чем начать пить, трясёт головой, осыпая меня сверкающими брызгами.
Ещё на учениях в Англии мы привыкли спать под открытым небом. Но теперь по вечерам спускались осенние туманы, стало холоднее, и мы начинали мёрзнуть. На завтрак и на ужин нам в торбы щедро насыпали овса, и мы с удовольствием его жевали при любой возможности. Как и солдаты, кони учились жить в походных условиях.
С каждым часом пути мы приближались к далёкому грохоту пушек. И по ночам у самого горизонта тут и там сверкали оранжевые сполохи. Во время учений я слышал звук винтовки – он меня ничуть не пугал, но пушечная канонада вселяла ужас. Мне снились кошмары, я то и дело вздрагивал, просыпался, и только присутствие Топторна, его мужество помогали мне успокоиться. Привыкать к войне было трудно, и я не думаю, что справился бы со всеми трудностями, если бы не Топторн. Пушечная канонада, чудовищный рёв и грохот становились громче с каждым днём. Они лишали меня присутствия духа, высасывали из меня силы.
Мы с Топторном шли бок о бок, потому что капитан Николс и капитан Стюарт тоже были неразлучны. И эти двое были не похожи на других бравых вояк. Чем больше я узнавал капитана Николса, тем больше он мне нравился. Он держался в седле так же, как Альберт, крепко сжимая мои бока коленями и приспустив поводья, так что, несмотря на немалый вес, везти его было легко. И после долгого перехода он непременно беседовал со мной, хвалил меня и подбадривал. Это было таким облегчением после несгибаемого, жёсткого капрала Перкинса. Время от времени я его видел издалека и от души жалел его коня.
В отличие от Альберта капитан Николс не пел и не насвистывал, но, так же как мой единственный настоящий хозяин, подолгу разговаривал со мной, когда мы оставались одни. Насколько я понял, никто толком не знал, где враг. Единственное, что было известно: он наступает, мы отступаем. И больше всего опасались, что враг зайдёт с тыла. Мы должны были не допустить, чтобы противник отрезал нас от моря и взял в кольцо нашу армию. Но вот беда, наш эскадрон никак не мог отыскать врага. Только после многих дней безуспешных скитаний по полям мы наконец с ним встретились. Это был мой первый бой, и я его никогда не забуду.
Вся наша колонна оживилась, когда стало известно, что мы обнаружили батальон вражеской пехоты. Они были всего в миле от нас – в чистом поле, невидимые за полосой старых дубов вдоль дороги. Зазвучали приказы: «Вперёд!», «В колонну!», «Сабли наголо!». Все как один обнажили сабли, и сталь вспыхнула на солнце ледяным блеском. «Эскадрон, напра-во!» – И мы вошли под деревья. Капитан Николс крепче сжал меня коленями и приспустил поводья. Он весь напрягся, и я впервые почувствовал, какой он тяжёлый.
– Полегче, Джоуи, – сказал он негромко. – Полегче, дружище. Не входи в раж, и мы выберемся целые и невредимые – обещаю.
Я посмотрел на Топторна. Он приплясывал от нетерпения, готовый к скачке. Я придвинулся к нему поближе. Тут прозвучал сигнал к атаке, и мы вылетели из-под тенистой сени на залитое солнцем поле битвы.
Скрип кожи, позвякивание упряжи, отрывистые приказы – всё потонуло в грохоте копыт и криках солдат, когда мы помчались на врага. Краем глаза я видел блеск сабли капитана Николса, чувствовал, как вонзаются шпоры в мои бока, как он кричит, охваченный жаром атаки. Я видел, как напротив нас солдаты в серой форме вскидывают винтовки, застучал пулемёт, и вдруг мне стало странно легко. Я понял, что остался без всадника, один впереди всего эскадрона. Топторна рядом нет, а сзади – кони и отступать некуда. Остаётся бежать вперёд. Обезумев от ужаса, я понёсся, и пустые стремена колотили меня по бокам. Я домчался до вражеских солдат, и они повернули вспять.
А я всё бежал и бежал, оставляя позади шум битвы. Я остановился только тогда, когда рядом вдруг оказался Топторн. Капитан Стюарт поймал мои поводья и повёл меня назад.
Кто-то сказал, что мы победили. Но в поле лежали лошади – мёртвые и умирающие. Мы потеряли четверть эскадрона. Всё произошло очень быстро. Мы взяли несколько пленных, и теперь они сгрудились под деревьями, а наши солдаты собрались вокруг и восторженно обсуждали подробности минувшей битвы, которую, по правде говоря, мы выиграли случайно.
Я не видел капитана Николса. Без него меня охватила грусть. Он был добрый, мягкий и честный человек. Он обещал обо мне заботиться и сдержал обещание. Позднее я узнал, что по-настоящему хорошие люди попадаются очень редко.
– Он бы тобой гордился, Джоуи, – сказал капитан Стюарт, когда повёл нас с Топторном к стоянке. – Он бы гордился тобой, если бы видел, как ты мчался прямо на врага. Он начал этот бой, а ты его закончил. Он бы тобой гордился.
Ночью, когда мы расположились на ночлег под дубами, Топторн подошёл ко мне. Перед нами была залитая лунным светом равнина. Мне очень хотелось домой. Было тихо, только изредка кто-то кашлял и шуршали по траве часовые. Пушки наконец-то умолкли. Топторн опустился рядом со мной на землю, и мы заснули.
ГЛАВА 7
На следующее утро, сразу после побудки, когда мы завтракали остатками овса из торб, я увидел, как к нам идёт капитан Джейми Стюарт. За ним шагал незнакомый молодой солдат в огромной шинели и фуражке. У этого незнакомца были розовые щёки и детское лицо, и он тут же напомнил мне Альберта. Я почувствовал, что он меня побаивается, – он шёл как-то неуверенно и неохотно.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
