- Я рада, что в вас есть хоть что-то чувствительное.
- Я тоже рад, но лучше б это была не кожа.
- Может, вам следует кожей и писать.
- Может, вам следут писать своей пиздой.
- Вы омерзительны. И трусливы. Кто-то ведь должен обратить вспять фашистские орды. Я помолвлена с лейтенантом Флота США, и если б он сейчас был здесь, он бы вас хорошенько проучил.
- Наверняка проучил бы, и я от этого стал бы еще омерзительней.
- По крайней мере, он показал бы вам, как быть джентльменом с дамами.
- Вы, наверное, правы. Если б я убил Муссолини, я бы стал джентльменом?
- Конечно.
- Пойду запишусь немедленно.
- Вас не взяли. Помните?
- Помню.
Мы оба долго сидели, ничего друг другу не говоря. Потом я сказал:
- Послушайте, вы не против, если я у вас что-то спрошу?
- Давайте, - отозвалась она.
- Почему вы попросили меня сойти вместе с вами с автобуса? И почему заплакали, когда я не вышел?
- Ну, у вас лицо такое. Чуть-чуть уродливое, знаете?
- Да, знаю.
- Ну, оно уродливое и еше трагичное. Мне просто не хотелось отпускать от себя эту вашу "трагедию". Мне стало вас жалко, вот я и заплакала. Как у вас лицо таким трагичным стало?
- Ох ты ж господи боже мой, - сказал я, затем встал и вышел вон.
И шел пешком до самого борделя. Парень на дверях узнал меня:
- Эй, чемпион, где губу расквасили?
- Да тут из-за Техаса схлестнулись.
- Из-за Техаса? А ты был за или против Техаса?
- За, конечно.
- Умнеешь, чемпион.
- Я знаю.
Я поднялся наверх, сел на телефон и заставил парня набрать мне редактора газеты.
- Это Буковски, друг мой.
- Вы встретились с девушкой?
- Я встретился с девушкой.
- Как получилось?
- Прекрасно. Прекраснее некуда. Наверное, целый час дрочил. Так и скажите своему обозревателю.
И я повесил трубку.
Спустился вниз, вышел наружу и отыскал тот же самый бар. Ничего не изменилось.
Здоровенный парняга по-прежнему сидел на месте, по пустому табурету с обеих сторон. Я сел и заказал 2 пива. Первое выпил залпом. Затем отпил половину второго.
- А я тебя помню, - сказал парняга, - что там с тобой было?
- Кожа. Чувствительная очень.
- А ты меня помнишь? - спросил он.
- Я тебя помню.
- Я думал, ты сюда никогда не вернешься.
- Я вернулся. Сыграем?
- Мы тут в Техасе в игры не играем, чужак.
- Вот как?
- Ты по-прежнему думаешь, что техасцы - говно?
- Некоторые - да.
И я вновь оказался под столом. Вылез, встал и вышел. Дошел до борделя.
На следующий день в газете написали, что Роман не удался. Якобы я улетел обратно в Новый Орлеан. Я собрал шмутки и пошел на автовокзал. Добрался до Нового Орлеана, нашел себе законную комнатёшку и расположился. Пару недель хранил газетные вырезки, а потом выбросил. А вы бы что оставили?
ШЕСТЬ ДЮЙМОВ
Первые три месяца моей семейной жизни с Сарой были приемлемы, но уже немного спустя я бы сказал, что у нас начались неприятности. Она хорошо готовила, и впервые за много лет я неплохо питался. Вес начал набирать. А Сара начала отпускать замечания.
- Ах, Генри, ты начинаешь мне напоминать индюшку, которую фаршируют к Дню Благодарения.
- Так и есть, бэби, - отвечал ей я.
Я работал экспедитором на складе автомобильных запчастей, и зарплаты едва хватало. Единственными радостями у меня было пожрать, попить пивка и залечь с Сарой в постель. Не совсем полнокровная жизнь, но мужик должен брать, чего дают.
Сара - это уже много. На ней ясно читалось одно: С-Е-К-С. По-настояшему я узнал ее на вечеринке для работников склада. Сара там служила секретаршей. Я заметил, что никто из парней к ней и близко не подходит, и не понял, почему. Я никогда не видел более сексапильной женщины - да и дурой она не казалась. Я подобрался поближе, мы выпивали и беседовали. Она была прекрасна. Хотя что-то странное проскальзывало в ее глазах. Она на тебя смотрела, а веки, казалось, не моргали.
Когда она отправилась в уборную, я подошел к Гарри, водителю.
- Слышь, Гарри, - спросил я, - а почему никто из парней к Саре не клеится?
- Она - ведьма, мужик, настоящая ведьма. Держись подальше.
- Ведьм, Гарри, не существует. Все это уже давно опровергли. Все бабы, кого сожгли на колу в старину, - жестокая и ужасная ошибка. Ведьм просто не бывает.
- Ну, может, они и неправедно сожгли кучу женщин, сказать не могу. Эта же сучка - точно ведьма, поверь мне на слово.
- Ей одного нужно, Гарри, - понимания.
- Вот чего ей нужно, - ответил Гарри, - так это жертвы.
- Откуда ты знаешь?
- Факты, - веско произнес Гарри. - Тут два парня работали. Мэнни, продавец. И Линкольн, клерк.
- И что с ними?
- Они как бы исчезли прямо у нас на глазах - только медленно. Видно было, как они уходят, пропадают...
- Что ты имеешь в виду?
- Не хочу я об этом разговаривать. А то еше подумаешь, что я рехнулся.
Гарри отошел. Потом из дамской комнаты вышла Сара. Выглядела она прекрасно.
- Что Гарри тебе про меня наговорил?
- Откуда ты знаешь, что я с Гарри разговаривал?
- Знаю, - ответила она.
- Он был немногословен.
- Что бы они ни наплел, не бери в голову. Чушь это собачья. Я ему не дала, и он теперь ревнует. Ему нравится о людях гадости говорить.
- Меня мнение Гарри нисколько не волнует, - сказал я.
- У нас с тобой все получится, Генри, - сказала она.
После вечеринки она пошла со мной ко мне, и могу вам доложить: меня никто никогда так не трахал. Женщина всех женщин. Примерно месяц спустя или около того мы поженились. Свою работу она бросила сразу, однако я ничего не сказал, поскольку радовался уже тому, что она со мной. Сара сама шила себе одежду, сама себя стригла. Замечательная женщина. Весьма замечательная.
Но, как я уже сказал, еще через 3 месяца она начала замечать мне по поводу лишнего веса. Сначала - добродушные подколки, затем презрительные насмешки.
