Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
У лис есть норы, у птиц — гнезда, а мне негде преклонить голову.
Когда я очнулся, Андрей и Симон засыпали меня вопросами. Кто я? Что делаю здесь? Почему Иоханан объявил меня Избранным? Почему я притворялся простым паломником? Могут ли они последовать за мной? Посвятить мне свою жизнь?
— Я — никто. Я не понимаю, что сказал Иоханан. Я всего лишь плохой плотник и плохой верующий, который пришел из Назарета.
— Ты родился в Назарете?
— Нет. На самом деле я родился в Вифлееме, но это долгая история…
— Так было записано, Михей возвестил: «Владыка Израиля явится из Вифлеема».
— Вы ошибаетесь.
— Ты — потомок Давида?
— Нет.
— Ты уверен в этом?
— Не знаю… Есть старая легенда в семье… что… Но нет, будем серьезными! Знаете ли вы хоть одну семью в Палестине, которая бы не утверждала, что прямо происходит от Давида?
— Итак, это ты: Избранник — из колена Давидова.
— Вы все перепутали!
— Чему ты нас будешь учить?
— Ничему. Совершенно ничему.
— Ты считаешь, что мы недостойны тебя?
— Я этого не говорил.
Оставалось сделать одно: уйти.
Я должен был бежать пустой болтовни, я не желал подвергаться какому-либо давлению. Тридцать лет все, кроме меня, имели свое собственное мнение о моей судьбе. Погребенный под грузом советов, заблудившийся среди сотни дорог, очень набожный для одних и безбожник для других, признанный, отвергнутый, загнанный, арестованный, задержанный, обожаемый, оскорбленный, оболганный, почитаемый, выслушиваемый, презираемый, я перестал быть человеком, а превратился в пустую харчевню на перекрестке множества дорог, куда каждый являлся со своим характером, своим багажом и своими убеждениями. Я стал эхом чужих голосов.
И я бежал.
Я скрылся среди невозделанных земель, где не было людей, где природная растительность дика и бедна, где редки источники воды. Я ушел туда, где не рисковал с кем-либо встретиться.
В пустыне я желал встречи лишь с самим собой. Я надеялся понять себя среди абсолютного безлюдия. Если я кто-то или что-то, я должен был это узнать.
Вначале я ничего в себе не находил. Я испытывал раздражение, усталость, голод, страх перед завтрашним днем… Но уже через несколько дней грязь, накопившаяся за последние недели, растрескалась и осыпалась, привычная воздержанность вернулась, я вновь превратился в ребенка из Назарета, окунулся в чистое ожидание жизни, обрел любовь к каждому мгновению, восхищение перед всем сущим. Я почувствовал себя лучше, но был разочарован. Человек, существует ли он в действительности? Неужели, срывая лохмотья взрослого человека, обращаешься в ребенка? Неужели годы добавляют лишь волосы, бороду, заботы, ссоры, искушения, шрамы, усталость, похоть и ничего больше?
И тогда состоялось мое падение.
Падение, опрокинувшее всю мою жизнь.
Я падал, не двигаясь с места.
Я сидел на вершине высокого лысого холма. И мог видеть вокруг себя лишь пространство. Единственным событием, которое я ощущал, было течение времени. Я погрузился в умиротворяющую скуку. Я положил ладони на колени и вдруг, даже не шелохнувшись, начал падать…
Я падал…
Я падал…
Я падал…
Я обрушился внутрь самого себя. Разве мог я предполагать, что существуют такие крутые обрывы, головокружительные пропасти, глубины внутри человеческого тела? Я летел в пустоту.
И чем быстрее я падал, тем громче кричал. Но скорость гасила мой крик.
Потом я ощутил, что полет замедлился. Я становился невесомым, сливаясь с воздухом. И сам становился воздухом.
Ускорение тормозило меня. Падение делало легче.
И я воспарил.
Преображение медленно завершилось. Это был я, и это был не я. У меня было тело, и у меня его не было. Я продолжал мыслить, но я перестал говорить «я».
Я окунулся в океан света. Тут было тепло. Тут я понимал все. Тут я ощущал абсолютную веру. Я спустился в кузницу жизни, в центр, в очаг, туда, где все соединяется, образуя единое целое. Внутри себя я нашел не себя, а нечто большее, чем я, более значимое, чем я, море кипящей лавы, бесконечную и постоянно меняющуюся первопричину, в которой не различал ни слова, ни голоса, ни речей, а был охвачен новым ощущением, ужасающим, необъятным, единым и неистощимым. В меня вселилось чувство всеобщей справедливости.
Сухой шорох бегущей ящерицы вернул меня на землю. В одно мгновение я всплыл после бесконечного падения и был вырван из сердца Земли. Сколько времени промчалось? Мирная ночь окружала меня, даруя отдых выжженному песку, жаждущим травам, словно вознаграждая их за дневное пекло.
Мне было хорошо. Я уже не ощущал ни жажды, ни голода. Напряженность перестала терзать меня. Я ощущал, что насытился духовно.
Я не нашел себя в глубине пустыни. Нет. Я нашел Бога.
И с того часа я ежедневно совершал это путешествие внутрь самого себя. Я карабкался наверх и нырял в глубины своего существа. Мне надо было разгадать тайну.
И каждый раз я попадал в океан нестерпимого света, бросался в его объятия и проводил в этих объятиях бесчисленное количество часов.
Я вспоминал, что когда-то бегло улавливал этот свет, когда молился ребенком, или подмечал его в чьем-то взгляде, а теперь я знал, что свет этот держит и объединяет мир, но никогда не думал, что он достижим. Во мне было больше, чем просто я, нечто целое, которое не было мною, но не было мне чуждо. Во мне скрывалось нечто большее, что составляло мою суть, нечто неведомое, от которого исходят все знания, нечто непонятное, которое дает возможность понять все, некая целостность, от которой я происхожу. Во мне был Отец, чьим Сыном я являюсь.
На тридцать девятый день пребывания в пустыне я решил вернуться к людям. Я обрел больше, чем надеялся обрести. Но когда подходил к прохладной, укрытой тенью реке Иордан, увидел на земле мертвую змею. Пасть ее была открыта, змея уже разлагалась, привлекая к себе полчища муравьев, но ее желтые мертвые глаза словно лучились ядовитой усмешкой.
Меня вдруг поразила страшная мысль: а если меня искушал дьявол? А если я все тридцать девять дней витал среди иллюзий, порожденных сатаной? А если переполнявшая меня сила была силой Зла?
Мне следовало провести в пустыне сороковую ночь.
И это была ночь, когда опрокинулись все мои воззрения. То, что казалось мне ясным, вдруг затягивалось туманом. Там, где я видел добро, я подмечал зло. Когда мне казалось, что я ощущаю свой долг, в мою душу закрадывалось подозрение в собственном тщеславии, высокомерии, гибельной гордыне! Как я мог поверить, что был связан с Богом? Не была ли эта вера безумием? Откуда во мне могло возникнуть чувство понимания того, что праведно, и того, что неправедно? Не было ли новое знание иллюзией? Как я мог присвоить себе право говорить от имени Бога? Не было ли это притязанием на верховную власть? Не встану ли я, выйдя из пустыни, на путь обмана, увлекая за собой других в пучину постоянной лжи?
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
