Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
– Доброе утро, Дмитрий Алексеевич! Это вас заместитель директора школы по хозяйственной части беспокоит, – заговорила она, делая страшные глаза и отмахиваясь от удивленного и разобиженного физрука, – у нас, знаете ли, вчера такая неприятность случилась – фасадное стекло раскокали начисто… Технички говорят, в это время как раз Саша мимо проходил с товарищами… Да, хорошо бы сегодня… К одиннадцати привезут? А раньше нельзя? Договорились, ждем!
Положив трубку, она взяла физрука за рукав и отвела его в сторону.
– Ты пойми, – втолковывала она ему, – тебе ведь сейчас спортзал не нужен, ты детей на лыжах выводишь, так? А иностранец этот по всей школе разгуливает, может и в спортзал заглянуть, так? Ну, и что он там увидит? Позору же не оберешься!
– Да понял я, понял, – вяло отбивался физрук, – ну хоть на пять минут отоприте, я оттуда свои лыжи заберу…
– Давай, только мигом, – смягчилась завхоз, доставая ключ, – лыжи можешь пока в моем кабинете держать.
Кабинет завхоза – та самая «каморка под лестницей» – был и в самом деле невелик, но очень, очень уютен. Его обстановку составляли письменный стол с выдвижной тумбой, несколько разномастных, но хорошо сохранившихся стульев, средних размеров несгораемый шкаф и вешалка; в углу была даже маленькая раковина с проволочной сушилкой для посуды. Крошечное окошко с пышно цветущей в любое время года геранью прикрывала опрятная белая занавеска; на шкафу жил сувенирный электрический самовар с надписью на крышке «Made in Tula».
Его круглый зеркальный бок отразил сначала свою хозяйку, потом мрачного физрука с лыжами, а после, когда физрук удалился, – золотые очки нового вахтера. Войдя в кабинет, вахтер зачем-то обшарил его глазами и лишь после этого заговорил.
– Я извиняюсь, – сказал он, откашлявшись, – я насчет стекла…
Завхоз, откинувшись на спинку стула и поигрывая остро отточенным карандашом, выжидательно смотрела на него.
– Как я вам уже докладывал, – продолжал вахтер, настороженно следя за движениями карандаша, – вчера, сразу после разбития стекла я опросил техничек. Лично. Никто ничего не знает, никто никого не видел.
– И?.. – дружелюбно спросила завхоз.
– Да как же, вы ведь только что звонили по телефону и сказали…
В кабинете повисла тревожная для вахтера пауза. Выдержав ее ровно столько, сколько нужно было, чтобы вахтер в полной мере ощутил всю зыбкость и неверность своей позиции, завхоз сказала:
– Хорошо. Я сейчас перезвоню Горчакову и объясню ему, что произошло недоразумение и что этогостекла его Саша не разбивал. После чего пошлю вас на поиски нового, стоимость которого, – тут завхоз пододвинула к себе приходно-расходную книгу и сделала в ней пометку, – будет вычтена из вашей зарплаты.
Вахтер побледнел и издал какой-то невнятный звук.
Завхоз, прекрасно знавшая, как и с кем нужно разговаривать в подобных обстоятельствах, пододвинула к себе телефон.
– Вы можете идти, Привалов, – бросила она, не глядя на булькающего горлом вахтера. Вахтер прижал ладонь к сердцу и тихо опустился на краешек стула.
– Катерина Алексевна… Помилосердствуйте… Как же это… За что…
– Ладно уж, – смилостивилась завхоз, – иди вон, из крана водички попей. Ты, Игнатьич, у нас человек новый, ты наших жизненных реалий не понимаешь. Стекло фасадное, дорогое, да пока стекольщиков дождешься… А за Горчакова ты не переживай, от него не убудет. Мало, что ли, его Сашка за девять лет школьного имущества попортил? Ну все, иди работай. И учти, за порядком наблюдать – твоя прямая обязанность. В другой раз вычту по всей строгости!
Вахтер, пятясь на ватных ногах, вышел из кабинета и очень осторожно прикрыл за собой дверь.
Прозвенел звонок на первый урок. Было восемь часов утра.
Наверху, под самой крышей, в лаборантской кабинета физики невыспавшийся трудовик хмуро разглядывал лабораторный стол, на котором была разложена вся школьная демонстрационная техника – видеоплеер «Samsung» с оголенными внутренностями и отечественный диапроектор «Луч».
Над душой у трудовика стояли Манечка с Васильевой и хором ныли:
– Ну Степа, ну хоть проектор почини… Ну ты ж у нас на все руки мастер…
– С ума все посходили, честное слово, – ворчал трудовик, включая паяльник.
Этажом ниже, в кабинете математики, шумел и волновался 5-й «А». Им только что сообщили, что следующим уроком вместо русского будет история и что проходить она будет в кабинете физики, а значит, покажут кино, потому что только в кабинете физики имеются плотные черные шторы на окнах и большой экран, который обычно вешается над доской.
Исчерпав все мирные способы восстановления дисциплины, математичка дала ученикам самостоятельную работу.
Пока 5-й «А» корпел над задачами, их учительница истории сидела в приемной, угощала вернувшуюся на пост Манечку мандаринами и расспрашивала о госте.
Манечка, очень хорошенькая в новой розовой кофточке со стразами, на вопросы отвечала рассеянно и то и дело поглядывала на дверь.
Ровно в половине девятого прибыла директриса, как всегда сдержанная и немногословная. Она была в своем повседневном сером костюме, но острый глаз исторички сразу заметил и серебряную птицу-брошь на лацкане, и мягкий блеск цепочки на прикрытой кружевом шее.
Следом за директрисой явился наконец и гость. Он принес с собой большой пластиковый пакет, поставил его на Манечкин стол и начал выгружать оттуда лазерные диски в ярких глянцевых упаковках. Директриса за его спиной вопросительно посмотрела на Манечку; та развела руками и отрицательно покачала головой.
– Извините, профессор, – тихо сказала директриса, – но у нас есть только диапроектор.
Гость задумался; потом вытащил из кармана куртки русско-немецкий словарь в мятой обложке, отыскал там нужное слово и облегченно пробормотал: «Ah, zo! Diapozitiven!» Оказалось, что он прихватил с собой и несколько коробок со слайдами.
Осведомившись у исторички, какую тему сейчас изучают ее ученики, и получив робкий ответ, что только начали падение Римской империи, гость выбрал одну из коробок и объявил, что готов.
Пять минут спустя в кабинете физики воцарился таинственный полумрак, полный смешков, шелеста, перешептываний и треска лопающихся пузырей от жвачки. Задние парты и длинная скамейка у стены были заняты учителями, которые по очереди шикали на детей. На кафедре мягко гудел включенный диапроектор, над которым склонилась вызвавшаяся ассистировать гостю Васильева.
Наконец с легким щелчком первый слайд стал на место, и на экране появилась карта Римской империи.
– Я расскажу вам сейчас об одной из величайших загадок Древнего мира, – негромко заговорил гость, смутно видимый в темноте, и шум в классе мгновенно утих. Алый кружок лазерной указки высветил на юге Апеннинского полуострова крошечный городок Конченцу, где в 415 году нашей эры кончил свои дни Аларих, великий вождь вестготов, покоритель Рима. Глубокой ночью, в тайне, его похоронили на дне реки, чьи воды были отведены в новое русло, и вместе с ним – несметные сокровища, захваченные ордами варваров в вечном городе. Река затем была возвращена в прежнее русло, и все рабы, участвовавшие в захоронении, нашли свою смерть в ее водах еще до восхода солнца. Тайна погребения вождя и сокровищ была, казалось, надежно сохранена, но… До наших дней сохранилась легенда, что тот, кто сумеет проследить весь путь Алариха от земель Мезии через страну галлов в Рим и дальше к югу – в хлебные, богатые провинции империи, где лишь внезапная смерть вождя спасла от полного порабощения Кампанью, Сицилию и Северную Африку, – тот сможет найти и русло давно уже высохшей реки, и саму могилу.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
