Замок, давным-давно вырубленный в скале в бухте на южном берегу Исландии, возможно, не каждому показался бы прекрасным домом. Черная вулканическая порода была столь же неприступной, как и эта земля, с которой иногда даже летом не сходил лед. Каждый урожай был победой в битве, но часто победителем выходила земля. Люди приспособились к такой жизни, они тяжко работали, не требуя многого взамен. В этом королевстве не привыкли к блеску и роскоши.
Именно поэтому Эльза так любила Исландию. В Бургундии она всегда чувствовала себя изгоем, белой вороной. Это чувство исчезло в тот самый момент, когда ее ноги коснулись гравия на берегу пустынного островного королевства. Пускай ее семья три поколения назад уехала из Тронье — все равно сердце Эльзы принадлежало Исландии.
Внезапный порыв ветра растрепал гладкие черные волосы королевы, но она не успела отбросить их с лица, так как в этот момент чья-то рука показалась над ее левым плечом и нежно отбросила пряди волос в сторону. Эльза коснулась этой руки и поцеловала ее.
— Тоскуешь о родине? — тихо спросил Гернот, обнимая ее за плечи и укрывая своей накидкой.
Эльза мягко улыбнулась:
— Моя родина там, где ты.
Она никогда не рассказывала ему об этом повторяющемся ночном кошмаре.
Король Исландии, который на самом деле должен был стать наследником престола Бургундии, взглянул на море.
— А что же тогда? Неужели ты снова ждешь молодого воина, которому собираешься разбить сердце, когда он вернется из битвы?
Она повернулась к нему:
— Но ведь тогда я должна была бы взять с собой миску с супом, не так ли?
Гернот улыбнулся:
— Кто знает, может, за прошедшие годы твои привычки поменялись…
Эльза нежно поцеловала его в губы, как тогда, когда они, еще почти дети, стояли на стене замка в Вормсе.
— Ничего никогда не меняется. Моя любовь к тебе вечная, как это море.
Гернот притянул жену к себе, полностью укутывая ее в меховую накидку. Коснувшись губами кончика ее носа, а затем лба, он спросил:
— Тебе уже лучше?
Эльза заставила себя улыбнуться.
— Да, лучше. Что тебе рассказали гонцы? — осведомилась она, заранее боясь ответа.
Гернот попытался сделать вид, что все в порядке, но она почувствовала, что король озабочен.
— А что они могут рассказать? Все как обычно — неурожай там, свадьба сям. Король франков умер в постели своей любовницы. В общем, обычные сплетни, — нахмурившись, ответил Гернот.
— Если все было, как всегда, то почему беседа с гонцами продолжалась так долго? — Эльза старалась говорить спокойно, без упрека и досады.
Она была права. За ужином король и его советники принимали гонцов, собиравших для Исландии новости на материке. Эльза уже спала, когда Гернот пришел к ней в постель. Теперь день уже клонился к вечеру, а король с советниками еще не закончил свое совещание. Неужели случилось что-то важное, достойное того, чтобы обсуждать это несколько часов?
Гернот глубоко вздохнул.
— Ходят… слухи. Глупая болтовня пьяной черни.
— Из Бургундии?
Он покачал головой.
— О Бургундии ничего больше не слышно с тех пор, как на Рейне всем заправляют римляне. Нет, речь идет о Ксантене.
Хотя ей было тепло под накидкой мужа, Эльза начала дрожать. Ксантен — это Зигфрид. А раз Зигфрид, значит, это касается Сигурда. Хотя он об этом и не знает.
— Вульфгар, — прошептала Эльза.
Они уже много лет не упоминали это имя. Хотя они и не были знакомы с правителем Ксантена, его имя вызывало у них страх.
Гернот постарался придать своему лицу беззаботное выражение.
— Вульфгар всего лишь провинциальный король, жаждущий власти глава рода, который заполучил в свои руки осиротевшее королевство, нуждавшееся в сильном правителе. Ему повезло — он даже не воевал за него. Оно само упало в его руки, как спелый плод. Прошло более десяти лет, а он не принес Ксантену счастья.
— Так что же произошло? — поинтересовалась Эльза.
Гернот откашлялся. Холодный воздух всегда вредил его легким, хотя он и притворялся, что все в порядке.
— Говорят, Вульфгар собирает войско.
В том, что сказал Гернот, не было никакой опасности. Со времени падения королевств от Бургундии до Дании повсюду велись войны — большие и маленькие, приграничные и захватнические, войны за наследство и во имя отмщения. Не проходило и дня, чтобы одно королевство не шло войной на другое. И все же Ксантен…
Гернот словно прочитал мысли Эльзы и, ласково погладив ее по голове, сказал:
— Не переживай. Это всего лишь маленькое королевство среди других маленьких королевств. Вульфгар, может, и сумеет завоевать пару соседних замков, но для большого похода он не сможет вооружиться.
— А если ему захочется напасть на Исландию? — тихо спросила Эльза. Она не решалась задать этот вопрос во весь голос.
Гернот засмеялся, громко и фальшиво.
— Зачем ему это? Вряд ли он хочет присоединить к своим жалким владениям другие, не менее жалкие. Это бессмысленно. Нет, если кровь Вульфгара кипит от жажды власти, то он нападет на Саксонию. Или Данию. А король Дагфинн хорошо подготовлен.
— Но мы-то не подготовлены, — заметила Эльза.
Гернот расправил плечи.
— За всю историю Исландии на нее еще никогда не нападали. Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать завоевателя. И ты ведь знаешь, что мы пообещали…
— Больше никакой войны, — пробормотала Эльза.
— Больше никакой войны, — повторил Гернот.
Изнутри замка донесся чей-то высокий звонкий голос, звавший Эльзу.
Гернот улыбнулся:
— Пойдем внутрь, дочка требует твоего внимания. Кроме того, я не хочу потерять тебя на войне. Но это не значит, что я готов потерять тебя из-за холода.
Эльза позволила ему увести себя, как делала это всегда. И все же она остановилась на секунду и обвела взором свою землю.
— Интересно, где же Сигурд?
Гернот рассмеялся. На этот раз его смех был теплым, наполненным отцовской гордостью.
— Я уверен, что он развлекается. Кроме того, с ним Эолинд и двое его друзей. Что там может произойти? Скорее всего, они уже несут домой свою добычу.
Дело было плохо.
Сигурд немного отдохнул, его дыхание выровнялось, сердце уже не так бешено билось, а кровь не стучала в ушах. Что же теперь делать? Самое неприятное заключалось в том, что у него не было с собой оружия, а выбраться отсюда не представлялось возможным. Дрык мог бегать без устали целыми днями. Сидеть и ждать? Надеяться, что зверь утратит интерес к своей добыче? В это Сигурд не верил. Кроме того, ему придется возвращаться в замок проигравшим. Конечно, он не ценил воинскую честь настолько высоко, как другие мужчины, но трусом его никто не мог назвать. Сигурд взглянул на валун, находившийся на три-четыре шага дальше, чем расстояние, которое он мог преодолеть одним прыжком. Одним прыжком…
