Блер подвинулась и прижалась лицом к ноге Нейта. Она думала, что этот день настал — день, когда она собиралась потерять девственность, но теперь было ясно: она была слишком большой неудачницей, чтобы хоть когда-нибудь заняться сексом.
— О, Нейт! Что же нам делать?
Нейт не знал, что сказать. Но одно было очевидно. Он ни за что не скажет Блер, что его тоже приняли в Йель. Она может задушить его подушкой или сделать еще что-нибудь в этом роде.
— Я знаю многих ребят, которых ставили в очередь в прошлом году. Большинство из них попали, — произнес он.
— Да, но не в Йель, — протянула Блер. — В этих дерьмовых универах супердлинные списки ожидающих, потому что все используют их в качестве страховки и не собираются там учиться на самом деле.
— О-о-о!
Как это типично для Блер. По ее мнению, дерьмовым был любой университет, кроме Йеля.
— В Йеле знают, что почти все, кого они приняли, будут у них учиться, так что их лист ожидания состоит, наверное, из двух фамилий, и эти люди наверняка никогда туда не попадут. — Блер вздохнула. — А что у тебя? Куда тебя приняли?
Нейт знал, что врать своей девушке — девушке, которую он любит, — это отвратительно, но он не мог заставить себя разбить ей сердце.
Или разозлить ее так, что она не захочет подурачиться?
— М-м-м, — зевнул он, будто это был самый скучный разговор в мире. — Хэмпшир. Бостонский. Браун. Бот и все.
Ну да, он забыл упомянуть Йель. Это же не ложь?
М-м-м, да?
Блер холодно уставилась на голый деревянный пол, она крутила свое рубиновое кольцо вокруг пальца так быстро, что у Нейта закружилась голова. Он лег рядом и обнял ее за талию.
— Джорджтаун — хороший универ.
Тело Блер было напряжено.
— Но он так далеко от Брауна, — протянула она.
Нейт пожал плечами и принялся массировать точку между ее плечами.
— Может, я пойду в Бостонский. Зуб даю, от Бостона до Вашингтона есть прямой рейс.
Слезы потекли из глаз Блер, и она ударила по матрасу каблуком.
— Но я не хочу учиться в Джорджтауне. Я ненавижу Джорджтаун!
Нейт прижал ее голову к груди и поцеловал в шею. Они с Блер не были вместе на его кровати уже несколько месяцев, и теперь ему действительно очень хотелось секса.
— А ты ездила туда?
На самом деле Блер не была ни в одном университете, кроме Йеля.
— Нет, — призналась она.
Нейт провел языком по мочке ее уха. От персикового аромата ее шампуня у него по телу пошли мурашки.
— Я встречал много клевых девушек из Джорджтауна. Тебе стоит туда съездить. Может, тебе там понравится даже больше, чем в Йеле, — сказал он приглушенно, водя носом по ее шее.
— Ты прав, — с горечью в голосе ответила Блер.
Она понимала, что Нейт хочет ее, но была так расстроена, что чувствовала только его слюну у себя на ухе.
Нейт откинулся на кровать и затащил ее на себя. Его глаза были закрыты, а губы растянуты в обдолбанной, счастливой улыбке.
— М-м-м, — простонал он, наслаждаясь тем, как давит на него ее тело.
— Если бы только меня приняли в Йель, — прошептала Блер. Тогда она могла бы сбросить одежду и наконец-то заняться этим, именно так, как всегда себе представляла. Она положила голову на плечо Нейта и вдохнула его запах — приятный и дымный. Все, что ей нужно было сейчас, — хорошо пообниматься. Секса придется подождать.
Нейт открыл глаза и тяжело вздохнул. «Прерванный секс, эпизод XX», снятый специально для него Блер Уолдорф.
Не то чтобы он действительно заслуживал секса.
— Только пообещай, что съездишь в Джорджтаун, — сказал он так, как должен был сказать настоящий бойфренд, а не лживый сукин сын.
Блер крепко обняла его. Ее жизнь была жалкой кучей дерьма, ее лучшая подруга — коварной сучкой, но, по крайней мере, у нее был Нейт — очаровательный, заботливый, оптимистичный Нейт. И он был прав. Посещение Джорджтауна не убьет ее. В данный момент она была готова на все.
— Ладно. Обещаю, — согласилась она.
Нейт запустил руку в ее джинсы, но она оттолкнула ее.
Ну, почти на все готова.
И ПОБЕДИТЕЛЕМ СТАНОВИТСЯ…
— Я дома!
Зайдя в квартиру, Дэн услышал громкий шепот своей младшей сестры Дженни:
— Скорее!
Он швырнул ключи на шаткий старый стол в прихожей и снял свои кроссовки «Пума».
— Эй?! — позвал он, заглядывая на кухню, где всегда собиралась семья. Как обычно, Маркс, огромный черный кот Хамфри, лежал свернувшись на желтом обшарпанном кухонном столе; подушкой ему служило оранжевое полотенце. Полупустая кружка с кофе была там же, где Дэн оставил ее утром — у маленького нежного носика Маркса. На кухне горел, свет, а недоеденный обезжиренный черничный йогурт «Данон» — любимый йогурт Дженни — стоял на кухонном столе.
Дэн почесал Маркса за пушистым черным ухом. На столе подозрительно не хватало привычной стопки почты, а Дженни была где-то вне поля зрения.
— Мы здесь, — донесся из столовой ее голос.
Дэн толкнул расшатанную дверь. За видавшим виды типичным фермерским столом бок о бок сидели Дженни и их отец, Руфус. Он был одет в лилово-серую футболку «Метс», а его густая седая борода отчаянно нуждалась в расческе. На Дженни, был дорогой шелковый топ тигровой расцветки, ее ногти были покрыты красным лаком. Перед ними на столе лежала груда конвертов, а рядом — коробка шоколадных пончиков «Энтерманн» и бумажный стаканчик с кофе.
— Присаживайся, сынок. Мы ждали тебя, — сказал Руфус, несколько нервно улыбаясь. — Мы даже купили твои любимые пончики. Сегодня — особенный день!
Дэн моргнул от удивления. На протяжении последних семнадцати лет его отец жаловался на то, что на повседневные нужды и обучение двух неблагодарных подростков уходит слишком много денег, и постоянно запугивал их переездом в страну с бесплатными медициной и образованием. Тем не менее, он отправил Дэна и Дженни в две самые дорогие частные школы Манхэттена, прицепил их табели к холодильнику и постоянно мучил стихами и латынью. Казалось, письма из приемных комиссий волновали его больше, чем самого Дэна.
— Люди, вы что, уже и мою почту вскрыли? — Спросил Дэн.
— Нет. Но вскроем, если ты, наконец, не сядешь, — ответила Дженни. Она указала красным ногтем на стопку. — Я положила Браун сверху.
— Хм, спасибо, — крякнул Дэн и сел. Будто и без этого спектакля весь этот процесс не заставлял его дергаться. Он и не помышлял, что почту ему придется открывать перед зрителями.
Руфус протянул руку к коробке пончиков и открыл ее.
