Мертвые желтые женщины
Ангел был очень похож на Тимми Валентайна. Очень похож... но все-таки это был не он. Нет. Он был блондин, а не брюнет; губы чуть полнее, а глаза расставлены шире; и Лоран знал, что это ангел, потому что он светился каким-то нездешним, непостижимым светом; такого свечения нельзя добиться обыкновенной подсветкой – нет, оно исходило прямо изнутри. Его кожа светилась сама по себе, как светятся стены в известняковой пещере. Он казался всего лишь ребенком, но он был просто неподражаемо настоящим.
Сумасшествие Лорана было в какой-то мере показным; но в моменты наивысшего прояснения рассудка (хотя остальные скорее всего никогда не назвали бы его прояснением) он знал с обжигающей определенностью, что мы не одни в этом мире, что рядом с нами существуют создания с других планет и из других миров. Это была еще одна из причин, почему он поселился в Таиланде: здешние люди принимали подобные размышления как нечто само собой разумеющееся и не считали, что это бред, оторванный от реального мира. Я слышу голоса, думал он, я вижу образы. Но сегодня я даже не ел грибов. Я знаю, что я сумасшедший, раз довел свой рассудок вот до такого!
– Пойдем, – сказал ангел.
– Куда?
– Ты знаешь.
Да, знает. Лоран это чувствовал. Он бы не смог рассказать, что именно он знает, но знал, что он это знает. Таким и должен быть настоящий художник, подумал он.
– Иди за мной.
Ладно, подумал Лоран, я пойду за тобой. Ангел шагнул за борт и пошел по воде. Вернее, не по воде, а по воздуху над водой. Он обернулся к Лорану с ехидной улыбкой и махнул ему: мол, иди. Лоран задумался. Но я ведь еще не настолько рехнулся! Он спустился по сходням на пирс.
Смех ангела был похож на комариный писк.
– Давай быстрее! Или пропустишь шоу!
– Да ты меня на фиг утопишь. Кем ты себя возомнил... ангелом смерти?
– Не твоей смерти, Джо.
– Не называй меня Джо! Я официально сменил имя.
Ангел опять рассмеялся. Он был уже на берегу. За его спиной начиналась аллея, ведущая к улице Силом. Как ангел узнал его настоящее имя? Вот оно, доказательство, что этот сияющий ангел – всего лишь видение. Очередное видение. Лоран спрыгнул с пирса на твердую землю. Ангел поманил его снова. И Лоран пошел за ним. Его не покидало навязчивое ощущение дежа-вю. Это со мной уже было... я видел ангелов раньше... может, я сам и назвал ему мое настоящее имя. В каком-то из прошлых видений.
И вдруг все эти видения пронеслись в его сознании бешеным ураганом:
...женщина, лежащая в сточной канаве, ее длинные волосы полощутся в потоках помоев...
...женщина на пляже, легкое летнее платье брошено на песок, ее соски – синие, твердые...
...женщина, наполовину вывалившаяся из окна...
Да. Он видел их не на снимках, которые доставал ему инспектор Сингхасри, не на зернистых отпечатках 8x10, тайком отправляемых ему на факс из полицейского участка, а в ослепительных, безумно ярких красках... пронзительно синие соски... платье небесно-лазурного цвета с кроваво-красными пятнами... бледная кожа с синеватым рисунком вен... тело, утыканное осколками, так похожими на фарфор династии Минь... губы цвета берлинской лазури.
Он пошел следом за ангелом.
Улица Силом. Днем – деловой квартал. Ночью – экзотический рынок, кишащий торговцами всякими сувенирами, которые с наступлением темноты появляются словно из ниоткуда и исчезают, как только забрезжит рассвет. Тротуар превращается в этакую тропинку, по которой может протиснуться разве что только один человек; вокруг носится темнокожая ребятня, прилавки торговцев завалены всякой всячиной: пиратские кассеты, видео– и аудиодиски, одежда, украшения, статуэтки, колокольчики, батик, унылые куклы, серебро, поддельные «ролексы», шампуры с нанизанными на них кусочками свинины, лапша, приготовленная на месте и тут же завернутая в банановые листья; ангел, скользящий сквозь это кричащее разноцветье, плавный, гибкий и прозрачный настолько, что сквозь его белесую плоть просвечивают неоновые вывески секс-баров, ангел, плывущий над мостовой, не касаясь ее брусчатки... Лоран шел за ним. Его обступали уличные мальчишки, предлагавшие девушек или даже самих себя, но сразу же отходили, увидев безумную одержимость в его диких глазах. Туристы, толстые и обильно потеющие, потому что белые всегда сильно потеют в тропиках, незнакомые с ритмами этой улицы, преграждали ему дорогу, а он отталкивал их, чтобы не мешали, и шел дальше.
