«Достаточно, — мрачно подумал Эйд. — Очень далеко».
Падать пришлось бы сорок футов.
Когда он наконец добрался до дна колодезной шахты, его нога какое-то время рассекала воздух в поисках очередного колышка. Затем чья-то рука схватила его за лодыжку.
— Все, полководец, — послышался из темноты голос Валентина. — Анастасий, спускай его.
Огромные руки схватили Велисария за бедра. Полководец отпустил колышки и Анастасий легко поставил его на пол. Велисарию показалось, что под ногами гравий.
Он попытался встать прямо, затем резко замедлил движение. Он не видел потолка и боялся стукнуться головой.
Это заставило задуматься о новой проблеме.
— Черт побери, — проворчал он. — Я забыл, что тут будет так темно.
— Я не забыл, — послышался самодовольный ответ Маврикия. — И Васудева не забыл. Но надеюсь, у тебя хватило ума захватить с собой кремень. Он у нас единственный.
Велисарий опустил руку в тунику и достал кремень. Его рука в темноте встретилась с рукой Маврикия. Фракийский хилиарх взял кремень и высек искру. Мгновение спустя Маврикий зажег вощеный фитиль. Это был короткий кусок пропитанной воском веревки, один из полевых факелов, которые римские солдаты берут с собой во время кампании.
Чадящего, мерцающего света было достаточно, чтобы озарить окружающее их пространство. Велисарий начал быстрый осмотр, Маврикий зажег второй вощеный фитиль, который держал Васудева.
Оглядевшись вокруг, Валентин тихо присвистнул.
— Черт побери! Я впечатлен.
На Велисария увиденное тоже произвело сильное впечатление. Подземный акведук, в котором они оказались, был прекрасно сконструирован — он легко подходил под лучшие стандарты римских инженеров. Акведук — кванат, как его называли персы, используя арабский термин — был квадратным в поперечном разрезе, грубо говоря — восемь футов в ширину на восемь футов в высоту. Центральная часть туннеля, примерно четыре фута в ширину, опускалась вниз на два фута. Центральную часть, где обычно текла вода, за исключением паводков в середине весны, покрывал гравий. Бока оказались грубо вымощенными каменными блоками и достаточно широкими, чтобы по ним мог идти человек[6].
За исключением небольшой струйки воды, которая струилась по самому центру, кванат оставался сухим. Сезон только начинался, и большая часть снега еще не растаяла.
— Какой тут угол наклона, как думаешь, Маврикий? — спросил Велисарий.
— Я похож на инженера? — проворчал хилиарх. — Не имею ни малейшего…
— Градусов двадцать, — перебил Васудева. — Может, и тридцать. — Кушан нежно улыбнулся. В мерцающем свете факела он казался ухмыляющейся горгульей. — Это горная местность, как и моя родина. Здесь нет никаких пологих римских склонов. — Он показал факелом. — Туда. Благодаря наклону легко определить направление. Но нам далеко идти.
Он пошел первым, следуя по выступу справа.
— Нам предстоит долгий путь, — весело бросил он через плечо. — Изматывающий. В особенности для римлян, привыкших к философским склонам и поэтическим холмам. — Он хрипло рассмеялся. — Ха!
Час спустя Валентин начал жаловаться.
— Хватило бы места лошадям, — стонал он. — Здесь достаточно места.
— А как бы ты спускал их вниз? — спросил Анастасий. — И в любом случае какая бы от этого была польза?
Гигант посмотрел на каменный потолок. В отличие от других, Анастасий решил идти по центральному желобу кваната. С краю ему пришлось бы сутулиться.
— Самое большее, восемь футов, — объявил он. — Ты не смог бы тут ехать на лошади. Ты все равно шел бы пешком и вел бы недовольных животных под уздцы.
В ответ послышалось бормотание.
— Поэтому хватит стонать, Валентин. В жизни есть худшие вещи, чем долгий путь пешком вверх по склону.
— Что, например? — рявкнул Валентин.
— Например, смерть, — последовал спокойный ответ.
По пути они миновали множество вертикальных шахт, идентичных той, по которой спустились вниз. Но Велисарий их проигнорировал. Он хотел удостовериться, что они добрались до гор, перед тем как выходить на поверхность.
Через три часа после начала пути они увидели первое ответвление к какому-то выходу — из тех, которые обеспечивали более легкий доступ в кванат. Теперь не требовалось карабкаться вверх по шахте, можно было просто идти пешком по наклонной поверхности. Велисарий поборол искушение. Он хотел подальше зайти в горы перед тем, как выходить на поверхность, подальше от места возможного обнаружения.
Дальше. Валентин снова стал ворчать.
Через два часа — склон теперь стал значительно круче — они добрались до еще одного выхода. Этот был почти ровным, что показывало, как высоко в горы они зашли.
Снова Велисарий испытал искушение. И снова поборол его.
Дальше. Вперед.
Теперь Валентин ворчал безостановочно.
Через час или около того они добрались до еще одного ответвления, и Велисарий наконец решил, что этот выход безопасен. Когда они вышли на поверхность, то оказались на том же горном перевале, с которого отправились вниз на плато. Спустилась ночь, и местность освещала полная луна.
Было очень холодно. И они очень сильно проголодались.
— Мы встанем лагерем здесь, — объявил Велисарий. — Как только завтра рассветет, тронемся в путь. Надеюсь, часть конницы Кутзеса вскоре найдет нас. Я велел ему постоянно отправлять подразделения на рекогносцировку.
— Которые могли бы сделать то, что только что сделали мы, — проворчал Маврикий. — Главнокомандующий не должен заниматься этой работой.
«Абсолютно верно», — пришел решительный ментальный импульс от Эйда.
— Абсолютно верно, — эхом отозвались Валентин, Анастасий и Васудева.
Увидев, как четверо мужчин гневно смотрят на него в лунном свете, и чувствуя, как кристалл посылает гневные ментальные импульсы ему в сознание, Велисарий вздохнул.
«Это будет долгая ночь. А завтра — еще более долгий день — если мне повезет, а Кутзес выполнит свою работу. Если же нет…»
Он вздохнул.
«Дни! Дни пути! Придется тащиться через горы, и это плохо само по себе, даже когда каждый шаг не сопровождается укоризненными „Я же тебе говорил"».
— Я же тебе говорил, — последовали неизбежные слова Маврикия.
Глава 3
— Я предупреждал вас, — пробормотал Рана Шанга. Царь раджпутов широкими шагами прошел к колодцу и заглянул в шахту.
