«Феттучино, Это козе понятно. Нажаловался, паскуда, что по чайнику ему настучали. Будут теперь разборки – как посмели, почему не уберегли, репутация страны... Бодяга».
– Я не виноват, – сказал Дема. – Между прочим, это ваш недосмотр – полный ресторан натуральных нацистов, а вам хоть бы хны. К тому же этот Феттучино лично ко мне никаких претензий не предъявлял. Чего шум-то поднимать?
– Феттучино? – Брови собеседника слегка приподнялись. – А, вы о господине Феттучино?! Нет, не беспокойтесь. Он, как ни странно, не желает заводить уголовное дело. Как и Франц Немрава, Дэвид Вэйкер и Клаус Бейль, которым вы причинили немало неприятностей. Завидная терпимость с их стороны, не правда ли? А что касается этой шайки «патриотов»... Что ж, ваше возмущение вполне оправданно. Хотите, выдам вам один секрет? – Антонов понизил голос: – Раньше иностранцев никто не бил. Никто и никогда. Это было табу. Можно было продавать фальшивые иконы французам, плевать на ботинки неграм, даже красть чемоданы у финна. Но вот чтобы бить морду американскому миллионеру в сортире – такого еще не было!
– Нравы нынче такие, – сказал Демид. – Привыкли люди ко всему. Что для них итальянский бизнесмен? Тот же черный. Не лучше армянина.
– Нехорошо. – Антонов покачал головой. – Некрасиво. Очень некрасиво. Что о нас за границей подумают?
– А то же, что и всегда. «Раздолбай и варвары эти русские». Вы бы лучше порядок навели, чем о престиже нации сожалеть.
– Взяли их. Взяли, кого следует. На них уже по нескольку дел висит. Наглецы-недомерки. Гонор у них державный! А дела самые обычные. Уголовные. Нанесение легких и средних, а также тяжелых телесных повреждений. Два изнасилования. Финансовые махинации. Хранение оружия. Не по нашей это части.
– Так-так... – Дема забарабанил пальцами по столу. – Не по вашей части... Что же тогда по вашей? Что там еще такое за мной числится?
– Я обращаюсь к вам как эксперт к эксперту. Специалисту по направленным мутациям. Профессиональная консультация – вот единственное, что нам сейчас требуется от вас, Демид Петрович!
– Что ж вы сразу не сказали?! – Дема возмутился. – Меня напугали до колик, всю кафедру на уши поставили. У нас тетки любопытные до ужаса. Изведут ведь меня: зачем, мол, Джеймс Бонд этот появлялся? Вызвали бы меня повесткой – глядишь, и пришел бы к вам.
– Сотрудницам скажете, что дядя двоюродный из Вязников приезжал. Денег на опохмелку просить. Сами разберетесь. А мне, Демид Петрович, желательно взглянуть на вашу лабораторию. В условиях, так сказать, непосредственного производства.
– А зачем? – Дема положил подбородок на руки и посмотрел на Антонова снизу вверх – ласковым взглядом отпетого сноба. – Вы же там все равно ничего не поймете, Валерий Федорович. Там ведь не инженерное образование нужно, а биологическое.
– Образование есть образование, – сказал эксперт. – Либо оно есть, либо его нет. У меня оно есть, смею вас заверить.
– Москва? Оксфорд? Высшая Академия?
– Все, что угодно. – Антонов встал. – Пойдемте, Демид. Хватит время тянуть.
* * *
– Вот. – Демид взял в руки два проводка и дотронулся до лягушечьей лапки с содранной кожей. Лапка дернулась. – Вот так. Это называется безусловный рефлекс.
– Ну и что вы этим хотите сказать?
– Как «что»? – Дема заставил бедную лапку подскочить еще раз. – Демонстрирую вам наше оборудование. Вы же хотели посмотреть.
– Не морочьте мне голову! Эти ваши лапки – развлечение для первокурсников. Где же ваша хваленая линия по выращиванию мутированной говядины?
– Ага. Заинтересовались... – Демид упер руки в боки. – Я-то уж решил, что в нашем отечестве никому мясо не нужно. Зажрались. К кому ни приду, все нос воротят. Может быть, ваша организация выделит мне смету на изготовление первой линии? Прибыль пополам.
– Где чертежи? – Ровный голос Антонова не выражал никакой заинтересованности.
– Здесь. – Дема постучал по лбу. – Но в течение двух месяцев гарантирую всю документацию. Успех стопроцентный.
– Ага... Стало быть, еще и мошенничество. Попытка выманить деньги под несуществующие научные разработки.
– Есть, – сказал Демид. – Конечно, все есть. И линия, хоть и небольшая. И установка для облучения. И клоны мутантов. И образцы продукции. Но все в надежном месте. И все приостановлено. Потому что нутрии, которых я вывел, вырастали до размеров свиньи за месяц. Мясо у них было обалденное. Но я столько сожрать не могу. А для торговли нужно официальное разрешение. Мне это не по карману. Могу подарить вам пробирку с замороженным эмбрионом кролика. Повесите его на шею вместо кулона. Он принесет вам счастье. Большое счастье, смею заверить.
– Шуточки... – Антонов заложил руки за спину и зашагал по лаборатории. – Да, на бюджетные средства, конечно, не развернешься. В ваших условиях только лягушек током пытать... – Он повернулся к Демиду и уперся в него своим растворяющим взглядом. – Демид, а вы на собаках никогда не экспериментировали? Не облучали их? Не выводили собак-мутантов?
– Нет. Какой смысл? Кто их есть-то будет? В Китае, правда, едят собак. Но наш человек к такому мясу непривычен.
– Недавно мы поймали одну зверушку, – задумчиво произнес Антонов. – Интересная зверушка... Вам было бы любопытно на нее посмотреть.
– С каких это пор ваша организация занялась отловом собак? Диссиденты кончились?
– С тех пор, – Антонов положил свой кейс на колени и щелкнул замком, – с тех самых пор, как собачки стали кушать людей и вести себя при этом как существа, наделенные определенной долей... э-э, скажем так, интеллекта. Хоть и извращенного интеллекта. Как вам нравится эта фотография, уважаемый коллега?
То, что Демид увидел на снимке, напоминало Освенцим. Только в маленьких масштабах. В едва освещенном захламленном помещении лежала куча всяких безделушек – колец, часов, браслетов и ожерелий. Правда, тот, кто сложил туда все эти драгоценности, не потрудился их снять с пальцев и шей. Он сложил их вместе с пальцами и шеями.
– Ужасно. – Демид вернул карточку Антонову. – Совершенно мне это не понравилось. Не нравятся мне такие штуки. Это что, маньяк-убийца?
– Да нет. Это животное-убийца. С извращенной страстью к коллекционированию материальных ценностей, напрочь перепачканных в крови.
– Всякое бывает, – сказал Демид. – Сороки, например, тоже таскают фамильное серебро. Да и некоторые млекопитающие тоже этим грешат. Хотя про собак я такого не слышал.
– Это не собака. И не сорока. Это вообще черт знает что!!! – Впервые голос Антонова сорвался на визгливую ноту. – Это монстр. Чудовище из сказки!
– Он там, у вас? В клетке?
– В лаборатории. В холодильнике. В него всадили столько пуль, что хватило бы медведю. Но вы знаете, Демид, я не испытываю желания подходить к нему. – Антонов наклонился к Демиду и понизил голос: – Даже мертвый он выглядит так, как будто собирается вцепиться вам в глотку. Он похож на дьявола, этот Король Крыс. И уж определенно не похож ни на одно животное, которое мне приходилось видеть.
