Непонятная вещь была похожа на пружину — отрезок толстой и широкой проволоки, свернутой кольцами и закрученной вокруг себя. Какая-то смутно знакомая форма — она напоминала пончик, но с добавочным изгибом. Как у кренделька.
— В каком-то роде это кольцо Мебиуса, масса, — наконец ответил Вуффи Раа. — Их использовали в качестве тюнеров, и, как я считаю, это антенна. Масса, кто-то поместил сюда это устройство для того, чтобы засечь переключение двигателей на сверхсветовую скорость. Видите ли, гиперполе, генерируемое…
— Да-да, — нетерпеливо прервал его Ландо. — Но какой в этом смысл?
— А смысл огромный, масса. Особенно если антенна была подсоединена к переключателю, а тот, в свою очередь, был подключен к бомбе.
Игрок обдумал услышанное.
— Ты хочешь сказать, что кто-то просто подошел, присоединил эту штуку еще на Дилонексе, пока мы заправлялись, а когда мы подняли трап, чтобы оттуда убраться, то сами притащили эту дрянь на корабль?
— Что-то вроде этого, масса.
— Бомба. Ты думаешь, они сообразили насчет того желе?
Глава 4
Глубокий космос. Официально списанный имперский крейсер «Веннис» несся в черноте подобно живому существу. Голодному существу, существу, у которого есть потребность убивать. Он был построен для этой цели три четверти века назад. Сейчас это была устаревшая машина, замененная гораздо более эффективными убийцами, но все равно крейсер верно служил своему предназначению.
На мостике затянутая в униформу команда тихо занималась своими обязанностями. Официально — и снова это официально — они представляли собой разношерстную толпу штатских. Многие были худшими из худших, отбросы и неудачники, расселившиеся по миллиону систем. Другие же были лучшими из всех, кого только можно было найти, элитой.
Как и «Веннис», они все служили определенной цели и когда-то относились к военному персоналу, а теперь были навсегда приписаны к списанному крейсеру. Здесь они служили своему Императору (хотя и не без случайно вырывавшихся — и очень сдержанных — жалоб) и надеялись на повышения и другие награды.
На самом же деле они подчинялись тому, кто, может, и не поднялся до таких высот, как Его Императорское Величество, но определенно был не менее пугающ. Это существо, которое тоже присутствовало на мостике, было замотано с головы до пят в слои тяжелой черной ткани и ассоциировалось у людей с загадочными и зловещими колдунами Тунда.
Рокур Гепта, все лицо которого, включая видимые даже сквозь ткань горящие глаза, было скрыто за тюрбанообразным головным убором, еле удержался от крика.
— Вам хватает смелости говорить мне, что вы опять провалили задание?
Офицер, к которому он обращался, не испытывал восторга от текущего назначения. Во-первых, с его униформы были спороты все знаки отличия. Это заставляло его чувствовать себя… голым. Во-вторых, он не мог понять, почему готовый к бою и полностью укомплектованный крейсер занимается охотой на какой-то маленький грузовой корабль. Офицер сглотнул.
— Я только хочу сказать, сэр, что устройство, которое наш агент поместил на корабле, не сработало. Предполагалось, что оно взорвется по нашему сигналу перед тем, как они войдут в атмосферу следующей по курсу планеты.
— Это значит, что вы ошиблись дважды! Ты, идиот, они направляются на Осеон — там не будет никакого «вхождения в атмосферу»! Ну все, с меня хватит!
Колдун сделал жест рукой, затянутой в перчатку Офицер охнул и упал на колени. На его лбу выступил пот.
— Ты видишь, насколько это эффективнее обычной физической боли, правда? У каждого есть… воспоминания. Мелочи из прошлого, которые так хочется забыть. Унижения, затруднения, ошибки… иногда — фатальные. Все те случаи, когда мы подводили тех, кого любим, все случаи, когда они предавали нас!
Гепта сделал другой жест.
— Нет, ты не можешь думать ни о чем другом! Все эти низости, ты сосредоточен только на них. Они кружат и кружат в твоем сознании, круг за кругом, все усиливаясь!
Лицо офицера стало серым, он покачивался на коленях, выгнув спину. С его судорожно стиснутых кулаков начала капать кровь — так глубоко и сильно ногти вонзились в плоть. Из уголка рта быстро потекла струйка крови, когда офицер прокусил губы и язык. Наконец, он потерял сознание и безвольной грудой осел на пол, подергиваясь в конвульсиях.
Гепта освободил его от своего контроля.
Пара санитаров утащили сломленного человека с мостика. Как это ни странно, он был далек от разрушения сознания. Гепта давно заметил, что подобные испытания приводят к определенному увеличению уровня эффективности и даже, возможно, повышают сообразительность. Так почему бы не сделать хороший инструмент еще лучше? У инструмента не было никаких возможностей протестовать. Может, затачивая нож, вы и причиняете ему боль, но кого это заботит?
Придя в чуть лучшее расположение духа, колдун повернулся и прошел к капитанскому креслу, которое он обычно занимал на мостике. Он не был капитаном «Венниса», но ему нравилось наблюдать за происходящим с высоты. Рядом с креслом находились две клетки, представлявшие собой кубы со стороной в полметра. В одной из них он держал своего питомца. Существо было почти невидимо в своем гнезде из серо-зеленой грязи. Три длинные черные ноги, покрытые редкими волосками, то упирались в верх клетки, то извивались с голодной, жадной силой, которой мог симпатизировать, возможно, один только Гепта.
Во второй клетке колдун держал другой вид тварей. Там оставалась лишь полудюжина созданий; скоро ему понадобится пополнить запасы.
Они были размером с мышь, да и вообще очень походили на мышей, только с золотистой шкуркой и огромными синими глазами. Каждое создание было чистым и лоснящимся, у каждого был толстый хвост, как у миниатюрной белки. Существа буквально излучали тепло и довольство.
Сдерживая дрожь, Гепта открыл клетку с пушистыми созданиями и парой длинных щипцов достал одно из них; существо пискнуло от удивления и боли. Отодвинув верх второй клетки, он бросил псевдомышь в середину жадно протянувшихся ног.
Из клетки донеслось хлюпанье, за которым последовал резко оборвавшийся ужасающий писк. После этого можно было слышать лишь хруст. Гепта задвинул крышку. В нем росло тепло, когда он видел, как его питомец прихорашивается, очищая все три ноги от шерсти и крови добычи.
Ему нравилось представлять, что маленькое, беспомощное и мохнатое существо, которое он только что уничтожил, было Ландо Калриссианом. Это доставляло огромное удовольствие. До него другие тоже пытались вставать на пути Гепты. И только один смог выжить. Почему из всех людей именно этот ничтожный бродяга, этот странствующий аферист и шарлатан должен так часто вставать между колдуном и исполнением его планов — было загадкой. Но именно так и происходило.
