Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Иду вдоль мачты по пляжу к катамарану, на автомате оцениваю повреждения – порвана ромбованта, мешанина из фалов, краспицу загнуло… В общем, сплошная Цусима. Нашариваю на мосту, вертикально стоящем передо мной, герму с бивачным снаряжением. Пробую распустить притягивающие стропы. Нет, пожалуй, это не с моими силами, координацией и исчерпанной удачливостью.
Бреду искать спасик, он должен быть где-то у передней балки. Натыкаюсь на оборванный штаг с разлохмаченным стакселем, выпутываю его из мешанины такелажа и кидаю на песок вдоль катамарана под защиту палубы. И зачем это было делать именно сейчас? Вот что значит привычка.
Спасик нахожу там, где и предполагал, выдергиваю из него нож, ползу обратно резать стропы. Волоку герму по песку к топу мачты, от воды подальше. Из нее вытаскиваю большой тент, ставить палатку мне не по силам. Тент стелю под лежащей наклонно мачтой и забрасываю его концы на мачту, чтоб свисали с обратных сторон. Снова бреду к катамарану, хотел срезать герму со шмотками, чертыхнулся, поняв, что нож бросил у тента, обратно уже не пошел. Похоже, завод у моей наркоты заканчивается, опять начинает знобить. Беру валяющуюся у носов веревку, которая сослужила сегодня великую службу, иду к тенту. Привязываю края тента к мачте с одной стороны, а с другой, той, что дальше от воды, тент привязываю к мачте, собрав гармошкой – получился конусный кулек, открытым входом в сторону моря, внутри должно быть сухо. То, что стекает по мачте, остановит намотанный перед тентом и свисающий конец веревки, ветер пока от берега, так что дождь не заливает.
Последним штрихом обматываю оставшуюся петлю веревки вокруг камня, это уже перестраховка, но пусть уж будет, раз везенье закончилось. Падаю на колени перед зевом кулька, получившегося из тента. Забрасываю внутрь пенку и спальник. Лишний раз благодарю учителей, настаивавших на паковке герм по принципу однородности использования: тенты, палатки, пенки и спальники – в одном месте, но переупакованные полиэтиленовыми пакетами, чтоб не мокли друг от друга. Еще наставники говорили заворачивать в спальник капитанскую фляжку, чтоб было, что принять перед сном – низко кланяюсь вам, други мои. Сдираю мокрую одежду и кидаю сверху на похудевшую герму.
Голышом вползаю в кулек и запихиваю себя в спальник. Спальник липнет к мокрому телу. Процесс идет медленно, со стуканьем головой о мачту, но до завершения добирается. Кручу в руках свой капитанский запас и думаю, как он наложится на уже принятую химию. Решаю, черт с ним, как могут, так пусть и мирятся, у меня шансов проснуться утром и так немного.
Заглатываю прекрасный коньяк как простую воду, очень приличную дозу. Противнейший вкус морской воды и слабости напиток перебил – за одно это спасибо. Застегиваю спальник и иду на встречу с Морфеем. Самому интересно, он меня отпустит или отконвоирует к привратнику врат.
* * *
Просыпаюсь от настойчивого дерганья за ноги. Лучше бы помер вчера… Тело болит, поташнивает, и вместо снов были кошмары – хорошо, что не запомнились. Мычу, что со мной все хорошо, только бы отстали, но тип попался приставучий, с на диво хорошим настроением. Он выдал мне в ответ фразу, заставившую откровенно задуматься. Общий смысл был понятен: какая-то из местных монастырских шишек зовет знакомиться, но вот стиль говора вгонял в ступор. С говором поморов в принципе знаком – говор достаточно специфический, с растягиванием фразы и усилением голоса к концу предложения. Но такого яркого носителя древнего слога еще не встречал. Если учесть сплошные старорусские словечки и построение фразы, для понимания которой надо выворачивать мозг, то проще вылезти и идти с ним к нормально говорящему образцу, чем пытаться вести диалог, напрягая мозги, и без того плохо работающие.
Ворочаюсь в спальнике, нащупывая замок молнии – опять спальник во сне перекрутил, похоже, ночка была беспокойной. Раскрыл спальник, посмотрел на лежащий рядом капитанский запас, решил, что это уже будет перебором, и начал выбираться. Сразу стало холодно, босые ноги на мокром песке, общая промозглость погоды. Хорошо, дождь кончился, и от ветра пляж прикрыт обрывистым берегом.
Вытаскиваю спальник, накидываю на плечи и кутаюсь в него. Оцениваю свое состояние как паршивое, но на движение без рывков и усилий в принципе способное. Радует возврат зрения, правда, все размыто и приходится щуриться – но гигантский прогресс от вчерашнего налицо. Осматриваю местного мужичка, как-то тут совсем бедно живут. Знаю, конечно, что на Кольском народ живет много хуже, чем в Питере, но раньше не видел, чтоб чуть ли не в войлочных половичках, подпоясанных веревкой, ходили. Повезло, что поморы народ молчаливый. Стоит мужичок, меня рассматривает, с расспросами не лезет, есть время собраться с силами и мыслями.
Иду к Катрану. Он, похоже, ночевал спокойно – все лежит, как лежало, даже на разбросанное имущество никто не позарился. Поморы гордятся, что у них издревле воровства не было и дома не закрывали. Как там было раньше, не в курсе, а вот сегодня синеватые поморяне тырят все, что вокруг палатки лежит, и сразу пропивают. Выходит, чуток везения ко мне возвращается – поморяне рядом не проходили.
Пытаюсь отстегнуть вещевую герму – спальник сползает. Мокрые, затянутые стропы, которыми гермы пристегнуты к Катрану, поддаются плохо. Приплясывая голышом у катамарана, отстегиваю наконец герму, бросаю ее висеть на страховочной веревке, кутаюсь обратно в спальник.
Присаживаюсь перед гермой, начинаю быстро одеваться. Интересное, кстати, наблюдение, почему голый мужик первым делом запрыгивает в трусы, а женщина обычно одевается с верхней части, оставляя трусы на потом. Утепляюсь до состояния удовлетворения от жизни и начинаю перерывать герму в поисках запасных кед, так как запасных сапог у меня нет.
Наконец обуваюсь и начинаю процесс приборки пляжа, нечего лишний раз вводить местных в искушение. Собираться как положено сил нет, посему покидал в гермы что мог, остальное закинул в кулек тента. Сходил вдоль пляжа за кошкой, подобрал там же мокрую кучу, которая раньше была штормовкой. Штормовку развесил на мачте, кошку зацепил за транец и повесил на нее свернутый в несколько колец остаток веревки.
Прошелся еще раз по пляжу, вроде ничего в глаза не бросилось. Оценил организм на предмет поесть. Есть хотелось, но одновременно ощутимо тошнило. Решил не рисковать. Мужичок, раньше неотрывно за мной наблюдавший, ковырял загнутый рог краспицы, надеюсь, это он не к цветмету приглядывается.
– Ну что, пойдем? – задаю вопрос помору.
Он замирает – такое ощущение, что переводит мысленно фразу с русского на китайский, – потом кивает и идет по пляжу, забирая существенно правее места моего крушения.
Дальше мы забираемся на обрывистый берег по еле заметной тропке, буксуя на осыпающемся склоне. Останавливаюсь обозреть окрестности, прикрытые ранее обрывистыми берегами. Красивейшие тут все же места, если бы не штормовая серость – была бы вообще открытка.
Впереди, достаточно далеко, небольшой поселок с церквушкой. Перед ним на пляже угадываются мелкие черточки лодок, а рядом с берегом, на рейде, стоит крупный одномачтовый баркас. Я несколько раз бывал на Кольском, и меня уже не удивляет разнообразие местных плавсредств – тут можно встретить и лодку-долбленку, и чуть ли не старинный поморский коч, а рядом с ними будет лежать современная моторка и на рейде стоять проржавевший до сквозных дыр малый траулер.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
