Сильвия поежилась. Как можно быть такой безразличной ко всему? Такой легкомысленной? Казалось, Бренду совсем не волновало, что одна из ее сослуживиц может оказаться воровкой.
— Как и я. — Мейбл фыркнула. — Я ушла из офиса перед вашим, мистер Саммерс, уходом. Последней выходила Джанет. Первой пришла Сильвия. Так что у нас две кандидатки на скамью подсудимых.
— Я не брала денег! — вскрикнула Сильвия.
Все оглянулись в ее сторону. С самого начала этого странного собрания Сильвия забилась в уголок и старалась стать как можно более незаметной. Ей было страшно, неловко, и еще ее очень тошнило.
— Я тоже, — спокойно парировала Джанет. — К тому же в мою сумку не поместится сумма, которую отвалил клиент за месяц на Мальдивах по высшему разряду. А вот в твою — поместится. Бренда видела меня в пятницу на выходе из офиса. Никаких дополнительных мешков с деньгами.
— Точно! — поддержала подругу Бренда.
— Я не брала денег! — повторила Сильвия. Как они могут вообще обвинять ее в воровстве?! Это в тысячу раз хуже, чем испортить новую куртку!
— Сильвия, — вмешался шеф, — тебя никто не обвиняет.
— Пока, — встряла Джанет.
— Но денег нет, — закончил мистер Саммерс.
— Я же никуда сегодня не выходила. Все видели. Я… Я не воровка! Мистер Саммерс, я же постоянно имею дело с деньгами. И никогда…
— Наличными столь крупные суммы нам еще никто не приносил, — заметила Мейбл.
— Я не брала этих денег! — Сильвия почувствовала, что сейчас расплачется.
— Ну… Мне придется это проверить. — Мистер Саммерс встал из-за стола. — Все оставайтесь здесь. Сильвия, пойдем со мной.
Сильвия подчинилась как загипнотизированная.
Дальше все происходило, как в страшном сне. Сильвия открыла сумочку, показала содержимое шефу, потом один за другим выдвигала ящики стола, пока не остался самый нижний. Он не открывался, словно что-то зацепилось внутри и мешало. Сильвия завозилась, но мистер Саммерс отстранил ее и дернул посильнее. Сверток из бумаги, мешавший ящику открыться, надорвался, и Сильвия увидела купюры.
Она рухнула в кресло и закрыла лицо руками. Этого не может быть! Это просто переходит всякие границы! Неужели кто-то из девиц мог так жестоко подшутить?!
— Ого! — сотрудницы все же не усидели в кабинете шефа. Теперь все могли видеть сверток с деньгами.
— Это не я! — Сильвия все же разрыдалась. — Я не брала деньги!
На мгновение ей показалось, что шеф ей поверил и сейчас прикажет остальным сотрудницам признаться, кто так глупо пошутил.
Но мистер Саммерс молча вынул сверток из ящика стола, в полнейшей тишине пересчитал купюры, а потом объявил:
— Ты уволена, Сильвия. И только потому, что все деньги на месте, я не вызываю полицию.
5
Сильвия не помнила, как доехала домой. Всю дорогу она пребывала словно в бреду, лица людей вокруг сливались в одно мутное пятно, и пару раз девушке сигналили озлобленные водители. Она ничего не видела и не слышала. Ей хотелось заползти под одеяло, накрыться им с головой и там, в душной ворсистой темноте, умереть.
Дом встретил ее привычными запахами. Ведь уходила она всего пару часов назад, и тепло присутствия еще не успело выветриться. Арнольд придет только вечером, сегодня он работает долго. Его фирма по наладке медицинского оборудования иногда закручивала гайки и заставляла работников просиживать допоздна, за что, разумеется, платила сверхурочные. Арнольд никогда не отказывался от дополнительной работы. Он любил деньги и временами бывал излишне бережлив.
Сильвия бросила сумку на пол в коридоре и, не снимая обуви, прошла в кухню и села у стола. Привычные вещи окружали ее, как заботливые родственники, жаждущие утешить. Но сегодня в их неслышном бормотании не оказалось нужной помощи. Сильвия уронила голову на руки и зарыдала.
Она старательно не плакала в метро и на улице, чтобы не привлекать к себе внимания, зато теперь дала волю слезам. Они жгли щеки, и Сильвия отрешенно подумала, что хорошо бы сейчас умереть, потому что такого позора она не переживет. Как бы скромно ни жила она сейчас, все-таки когда-то она была дочкой обеспеченных интеллигентных людей, научивших ее вести себя честно по отношению к другим. Правда, идеалы разбились, когда Сильвия разобрала документы после смерти отца и матери и выяснила истинное положение дел. И все же родители сделали для нее много хорошего.
Только не научили сражаться за себя.
Она ведь даже не смогла доказать Саммерсу, что не брала этих денег! Зачем они ей? Сильвии нравилось работать в «Эдне», там хорошо и стабильно платили, радовали премиями и в общем не слишком обижали. Да, сотрудницы не любят ее, но это можно пережить. Почему Саммерс даже не стал слушать ее? Неужели ее неуверенные ответы он счел доказательством того, что она виновата и настолько глупа, что не потрудилась даже толком спрятать деньги?
Слезы, к удивлению Сильвии, иссякли. Она подняла голову, взглянула на часы и обнаружила, что рыдала всего-то четверть часа. Она не была бы против продолжить это увлекательное занятие (от слез становилось ощутимо легче), только больше реветь не хотелось. Тяжело вздыхая, Сильвия вернулась в коридор, сняла обувь и куртку, прошла в ванную и умылась, не зажигая света. Потом все-таки щелкнула выключателем и хмуро уставилась на свое зареванное лицо.
Глупая толстая женщина. Что скажет Арнольд, когда узнает, что ее выгнали с работы, подозревая в воровстве? Он, конечно, не поверит в абсурдность обвинений, однако… И что теперь делать ей самой? Искать новую работу? Невыносимо даже подумать об этом. После колледжа Сильвия сменила несколько мест службы, пока не нашла «Эдну», и задержалась там надолго. Ей нравился шеф и сама работа. А теперь как?
Она отвернулась от зеркала (все равно ничего хорошего разглядеть не удастся), пошла в комнату и залезла под одеяло, как и намеревалась. Хорошо бы заснуть. Сон не шел, всплывали только воспоминания, словно глубоководные рыбы из мрачной бездны океана. Все это закономерно, внезапно подумала Сильвия. Ей всегда так не везет — и будет не везти и дальше. Она просто такая…
Отец Сильвии был заместителем губернатора штата и дома показывался редко — политика требует пристального внимания. На публике он играл роль примерного семьянина и старался играть ее и в жизни, только у него не всегда получалось. Впрочем, его жену это вполне устраивало. Миссис Бейтс владела супермаркетом и тоже пропадала на работе с утра до ночи. Зачем эта пара завела ребенка, Сильвия не знала до сих пор. Наверное потому, что так полагалось. В компанию к ребенку завели собаку, смешного рыжего спаниеля по кличке Барни. Спаниеля Сильвия теперь помнила лучше, чем обоих родителей.
Не то чтобы у нее было несчастливое детство. Родители по-своему любили ее. Осознав, что натворили, выпустив в мир новую жизнь, они, как люди ответственные, приняли на себя все обязательства. Мать читала Сильвии сказки на ночь (когда успевала приехать с работы пораньше), отец водил дочь в зоопарк и отвечал на бесконечные вопросы из серии «почему трава зеленая». Однако оба они, стремясь распланировать жизнь Сильвии так, чтобы дочь во всем походила на них, не разглядели за ее внешним спокойствием совсем иную душу.
