Отец, дочь, уют, богатство, подумала Грейс. Образцовая семья, вот только матери не хватает.
Интересно, как она выглядела, эта женщина, ухитрившаяся завоевать такого потрясающего мужчину и родить такую чудесную дочь. Наверное, она была необыкновенная, и по ней страшно скучают. И ее трудно заменить.
— Buon giorno[14], — послышался хрипловатый голос за спиной.
— Черт побери!
Грейс так стремительно развернулась, что ударилась спиной о стену.
На нее смотрела стройная женщина во всем черном, с собранными в узел серебряными волосами. Ну конечно, это бабушка Луки, прабабушка Милы. Тот же хороший рост, римский нос, такие же аристократические скулы и интеллигентные карие глаза, как и у внука.
— Так, значит, вы и есть новая домашняя учительница, — проговорила женщина по-английски с сильным акцентом, явно ожидая более достойной реакции на свое появление, чем «черт побери».
— Да, это я, — весело ответила Грейси. — А вы… бабушка Милы.
Она умолкла, ожидая вопросов, но женщина тоже стояла молча, так что Грейси пришлось как-то заполнять паузу.
— Учительница я случайно, — затараторила она. — Я здесь, чтобы научить Милу говорить как настоящая австралийка.
Грейси говорила и говорила и никак не могла остановиться, как будто старалась прогнать суровое выражение с лица пожилой женщины. И замолкла, пораженная, когда это, в самом деле, произошло.
В глазах женщины зажглась улыбка.
— Хорошо, — сказала она. — Нашей Миле нужен кто-то… с вашими способностями. Как и Луке. — Не дав Грейси вставить хоть что-то в ответ на эти загадочные слова, женщина продолжала: — Знаете, ведь наш Лука был настоящий лев.
— Лев? — повторила Грейси с натянутой улыбкой.
— Он был королем делового мира, — продолжала Гран-нонна, словно не слыша. — Он трудился, чтобы дом был полной чашей, а бизнес процветал. И добился успеха. Даже начал организовывать несколько офисов в Лондоне. Но потом умерла Сарина, и он все бросил и теперь проводит все свое время с Милой.
— Вы хотите сказать, что он с тех пор совсем не работает? — спросила Грейси.
— Да нет, работает, но ни разу не ездил в офис. Они присылают отчеты, он их читает и отправляет обратно с пометками, но только по ночам, когда Мила спит. А дни целиком проводит с ней.
— Лука пригласил меня, чтобы я занималась с ней вместо него, — сказала Грейси. — А потом, он, наверное, справляется с работой и сидя дома.
Гран-нонна пожала плечами.
— Знаете, в юности он мечтал открыть в нашем поместье приют для бродячих собак, но потом закончил учебу, и пришлось жить в городе. — Гран-нонна так пристально посмотрела на Грейси, что у той захватило дух. — В детстве он часто приносил домой потерявшихся животных.
Грейси почувствовала, что краснеет под тяжелым взглядом женщины.
Было ясно — она не верит, что Грейси приехала сюда только как учительница.
— Значит, мое появление для вас не стало сюрпризом?
Гран-нонна несколько мгновений молчала.
— Не знаю, что и сказать, дорогая, — проговорила она, наконец. — Я очень надеюсь, что это первый сюрприз, за которым последуют и другие. Это семейство давно пора как следует встряхнуть.
С этими словами женщина удалилась, оставив Грейси в полной растерянности.
Открывшаяся дверь кабинета ударила ее в плечо, и, обернувшись, она наткнулась на вопросительный взгляд Луки.
— По-моему, я слышал голос бабушки, — проговорил он, оглядываясь.
— Она была здесь, — подтвердила Грейси, почему-то обрадовавшись тому, что он не извинился, а значит, его манеры не столь уж безупречны. — Но вы не пугайтесь, Лука. По-моему, я ей понравилась.
— Почему вы так решили?
— У женщин чутье на такие вещи. Мы сразу угадываем, понравились кому-то или не очень.
Лука прислонился к двери, засунув руки в карманы брюк. Оба молчали, слышалось только тиканье часов в передней.
Лука устало потер лицо ладонью.
— Что ж, я рад, — сказал он, наконец. — Значит, все в порядке? Вы хорошо устроились?
— Комнаты чудесные, спасибо.
Снова наступило молчание.
— Вы не проголодались? — спросил Лука. — А то Кэт может что-нибудь для вас приготовить.
Грейси прижала руку к животу.
— Что вы, не надо, я сыта. Ну ладно, завтра у меня важный день, пойду постою часок под душем, смою запах гостиницы.
Лука улыбнулся, и у Грейс екнуло сердце.
— Я заметила. Мила у вас, — сказала она. Уходить не хотелось, хотя не терпелось стать под душ. — Может, я уложу ее в постель, а вы еще поработаете? — Грейси заглянула в кабинет: девочка спала на диване, а рядом на ковре дремал Цезарь. — Или могу вывести собаку.
— В этом нет необходимости. Цезарь гуляет сам.
Слава богу! — подумала Грейси, чувствуя, что Лука внутренне посмеивается над ней. Она мельком взглянула на него и перевела взгляд на его дочь.
— Ну как, отнести ее в постель?
— Не надо, спасибо. Для меня это самое большое наслаждение — видеть, как она спокойно спит.
Грейси подумалось, что эти слова имеют двойной смысл. Ну конечно, он целыми днями возится с Милой, по ночам занимается делами, а еще присматривает за домом и заботится о пожилой матери. Если уж она оказалась здесь, надо облегчить его ношу. Ведь чем свободнее он будет, тем больше времени сможет потратить на поиски ее отца.
Они уставились в глаза друг друга, не в силах отвести взгляд. Грейси сама не могла понять, кто кого завлекает — то ли он ее, то ли она его. Но нет, пора идти спать. Одной!
Грейси повернулась в сторону передней.
— Все, я пошла. Спите спокойно, завтра увидимся..
— Buona notte, Gracie[15], — отозвался Лука, не двигаясь. — Приятных снов.
Грейси направилась к лестнице, чувствуя спиной его взгляд.
Лишь оказавшись у себя, она вспомнила, что хотела позвонить по телефону.
Проснулась Грейси оттого, что солнце, свободно вливая свой свет в большое окно, затопило кровать. Грейси потянулась, чувствуя приятное прикосновение дорогого постельного белья, и села.
— Где я? — спросила она, обращаясь к голубой стене.
Та не ответила, Грейси закрыла глаза и напрягла мозг, пока тот не выдал ответ. Ну да, Лука, Мила, английская учительница, последний шанс разыскать отца.
— Ладно.
Грейси встала с кровати и подошла к двери, щурясь от яркого солнца.
