Имея возможность наблюдать за ходом боя так, словно он сиделв кабине дрона, Маркс видел передовой край сражения как на ладони. Он мог быкомандовать ближайшими дронами, соорганизовав их в отряд для быстрого прорыва.Но те дроны, которым можно было отдавать приказы, были слишком малы и дешевыдля того, чтобы ставить на них совершенное коммуникационное оборудование,поэтому любые распоряжения добирались до них с тугим упрямством константы c,способным кого хочешь свести с ума. Маркс привык к миллисекундным запаздываниямпри связи с корабликами-разведчиками и прочими микромашинами, но в данномслучае задержки в связи оказывались таковы, что с тем же успехом можно былоотправлять с приказами на передний край почтовых голубей.
Две волны противоборствующих дронов продолжали наплыватьдруг на друга. Пространство космоса начали озарять вспышки разгоняющихсякинетических снарядов. Первая партия дронов «Рыси» рассеивала гравий — огромныеоблака крошечных, но очень острых и опасных частиц углерода. «Алмазы»,«бриллианты» — вот как их называли поэты. При таких бешеных относительныхскоростях алмазные песчинки могли содрать с вражеского дрона броню так желегко, как обычный песок во время бури в пустыне сдирает с человека кожу.
Риксы ответили более хитрыми мерами. Маркс видел мерцающиевспышки — это разлетались «стайные» снаряды. Сам по себе каждый из этихснарядов длиной и толщиной не превышал размеры человеческого пальца, но,выстроившись шеренгами штук по сто, а то и больше, они приобретали простоневероятную пробивную силу. Объединяясь, «стайные» снаряды обеспечивали себятакими ресурсами, как единая сенсорная антенна, общая система электроннойобороны и весьма эффективная объединенная система разведки. Кроме того, как ивсе прочее риксское военное «железо», «стайные» снаряды от сражения к сражениюэволюционировали. Во время первого вторжения риксов, несколько десятков летназад, «стайные» снаряды умели координировать тактику на больших расстояниях.Они группировались, в зависимости от ситуации, в более или менее многочисленныеформирования, и отдельные снаряды жертвовали собой для спасения других снарядовв своей группе. Маркс гадал, насколько этим изобретениям риксов удалосьпрогрессировать за последние восемьдесят лет. У него было такое чувство, чтоэкипажу «Рыси» предстояло многое об этом узнать.
Но какими бы умными ни оказались эти новые «стайники»,капитан сделал одно замечание, с которым Маркс был вынужден согласиться. Болеепримитивная имперская техника имела преимущество при высоких скоростях.«Стайники» и пилотируемые дроны использовали значительную часть своей массы длятого, чтобы вести себя «с умом», а ум не всегда спасает, когда мгновенновспыхивает перестрелка. Алмазный песок был таким же тупым, как каменная дубина,но его разрушительная сила нарастала с каждым километром в секунду.
Кораблики-разведчики сообщали мастеру-пилоту о том, что«стайники» соприкоснулись с первой волной песка. При относительном покоерассеянное облако песка было почти неразличимо. Но при продвижении через негосо скоростью в один процент от константы c это почти невидимое облакопревращалось в прочную стену.
Маркс подогнал свой дрон поближе.
Как только он настроился на передний край сражения,изображение сразу прояснилось. Вес дрона, управляемого Марксом, первоначальнона две трети состоял из реактивной массы, и дрон мог ускоряться до шестисот g сэффективностью в двадцать пять процентов. Если Маркс передвигал дрон в одномнаправлении и разгонял его, то дрон достигал скорости в четверть константы cприблизительно за двести минут, после чего у него заканчивалось топливо. Хотяэтому дрону недоставало изящества обожаемого Марксом микроскопического флота,один факт всегда изумлял его: эта машина, размером не больше гроба, умеладвигаться с релятивистской скоростью. Она обладала способностью подталкиватьвремя.
Даже при такой, мягко говоря, странной тактике сражения,ускорение дрона-разведчика имело-таки значение. Маркс провел свою машину так,что она оказалась впереди имперской флотилии дронов, а потом перевернул «вверхтормашками». Теперь он как бы падал к «Рыси», находясь почти наравне снаступающими дронами риксов. Маркс сжег шестую часть реактивной массы, нонаходился именно там, где хотел — в самом центре бушующего конфликта.
Он миновал несколько притормаживающихдронов-пескоструйщиков. Сбросив груз алмазного песка, они оттягивались назад.
Маркс выжидал. Он сидел и барабанил кончиками пальцев попанели управления. По идее, уже должна была начаться перестрелка. Где же волнавзрывов, демонстрирующая уничтожение первого формирования «стайников»?Сбрасываемый имперскими дронами песок не вызывал сильной сенсорнойинтерференции — он был разработан именно с тем расчетом, чтобы оставатьсяневидимым. Однако Маркс не видел ни единого взрыва. Вспышки при старте снарядов— и больше ничего.
Неужели «стайники» погибали тихо и спокойно, уничтоженныевсего-навсего убийственным трением, вызванным попаданием песка?
Маркс продвинулся вперед. Он искал ответов на свои вопросы,рискуя машиной. Началась перестрелка между более крупными передовыми дронами.Они уже успели разрядить обоймы своих дротиков и теперь дрались между собойнапрямую. Разряды, выпускаемые из риксского лучевого оружия, озаряли тьмукосмоса, разрезая толщу песка, будто лучи прожекторов туманной ночью. Но Марксне увидел ничего похожего на уничтожение вражеского микроскопического флота. Онотключил ускорение своего дрона, стараясь удержаться в стороне от поля боя.
А потом Маркс увидел колонну.
Колонна длиной в четыре километра мелькнула всего намгновение — отражением на экране радара. На миг Марксу показалось, что это —нечто целое. Но потом компьютер подсчитал точный диаметр, и Маркс понял, чтоперед ним.
Единая колонна «стайников» — вероятно, весь запас снарядов,имевшихся на риксском крейсере. Их было более пяти тысяч, летевших нарасстоянии меньше метра друг за другом. Датчики говорили о невероятной четкостив построении этого боевого формирования: на протяжении всех четырех километровего диаметр равнялся толщине большого пальца Маркса.
Затем пилот увидел короткие вспышки в передней частиколонны. Каждые несколько секунд передовой снаряд уничтожался песком. Его местозанимал следующий и держался некоторое время.
Но за счет этих жертв подавляющее большинстводронов-"стайников" оказалось защищено. Они были похожи на войскомуравьев, пересекающих речку: те, что подходили к воде позже, топали по спинамсвоих утонувших сородичей. Риксские снаряды пробили в стене песка оченьмаленькую дырочку и проскальзывали сквозь нее.
Марксу прежде доводилось видеть, как умеют преображаться«стайники»: они могли выпускать конечности, похожие на бумажные веера или наспицы зонтика, превращать себя в торы и вытянутые восьмерки, могли вздыматьсясловно гребень волны или уподобляться заостренным вращающимся тучам. Но ни разув жизни Маркс не видел ничего столь дьявольски простого.
Прямая линия. И они пробивались.
