С этого дня авторитет Джека пошел в гору, и он даже сталпрезидентом класса. Время от времени я встречала его на городской площади, и оннеизменно одаривал меня дружеской улыбкой.
Только вот с моей мечтой сделать особняк своей вотчиной такничего и не вышло. Слух о ночном подвиге Джека дошел до властей, и полициястала патрулировать окрестности по ночам, чтобы ребятня не лазила в пустой дом.Прошли годы, прежде чем мне довелось снова побывать в особняке.
5. Свет в окне
Мы с Беки возвращались домой, все еще потные после урокафизкультуры. Проходя мимо особняка, я заметила то, чего не видела раньше, аименно свет в окне. Окна больше не были заколочены.
— Беки, смотри! — возбужденно вскричала я.
Это был самый лучший подарок на день рождения! В одном измансардных окон виднелась фигура человека, смотревшего на звезды.
— Не может быть! Это правда, Рэйвен. Там естьпривидение! — вскрикнула моя подружка и вцепилась мне в руку.
— Ага, привидение, которое водит черный«мерседес»! — откликнулась я, указав на шикарный автомобиль,припаркованный на подъездной дорожке.
— Давай пойдем, — умоляюще попросила она.
Неожиданно свет в мансарде погас. У нас обеих перехватилодух. Беки впилась ногтями в рукав моего свитерка, купленного в магазинеэконом-класса, и некоторое время мы стояли с разинутыми ртами, словно лишившисьдара речи.
— Давай пошли, — снова подала голос Беки.
Я не сдвинулась с места.
— Рэйвен, я уже опаздываю к обеду! И вообще, мыопоздаем на вечеринку Мэтта.
— Ага, понятно. Ты запала на старину Мэтта, —поддразнила ее я, не отводя взгляда от особняка.
Ответа, как ни странно, не последовало, а когда я,удивившись, обернулась к Беки, оказалось, что у нее покраснели щеки.
— А ведь точно! — охнула я. — Надо же! Апосле этого некоторые считают, будто это у меня тараканы в голове! —заявила я, покачав головой.
— Рэйвен, мне нужно идти!
Я готова была ждать у особняка все утро, однако тот человек,который там находился, не выходил. Свет в окне мансарды зажег огонь в моейдуше.
* * *
— Я видела «мерседес», припаркованный уособняка! — сообщила я по прибытии своим родным.
Прибыла я, как всегда, с опозданием, на сей раз на свойсобственный день рождения.
— Я слышал, будто они выглядят как семейкаАддамсов, — сказал Недотык.
— Может быть, у них есть дочка, твоя ровесница, из тех,что не попадают в неприятные истории, — добавила моя мамочка.
— Тогда она мне без надобности.
— Может быть, у нее есть отец, с которым я мог быиграть в теннис, — с надеждой предположил мой отец.
— Тому, кто там поселился, придется избавиться от всехэтих старых зеркал и ящиков, — добавила я, не сообразив, что сказалалишнее.
Все семейство воззрилось на меня.
— Какие еще ящики? — спросила моя мама. —Только не говори мне, что ты забиралась в тот дом!
— Я просто об этом слышала.
— Рэйвен! — Тон у мамочки былнеодобрительно-материнский.
Так или иначе, похоже, что новых владельцев особняка никто вЗанудвилле в глаза не видел, и это было отрадно, потому как в нашем зачуханномгородишке наконец-то завелась тайна. До сих пор все про всех у нас всё знали,хотя, по правде говоря, большую часть всего этого знать было вовсе ни к чему.
* * *
Мэтт Уэллс жил на так называемой хорошей стороне города, накраю дубовой рощи. Мы с Беки опоздали и появились на вечеринке как кинозвезды,прибывшие на премьеру. Или, вернее, это я появилась таким манером, а бедняжкаБеки жалась ко мне так, будто ей предстоял визит к дантисту.
— Все будет хорошо, — успокаивала ее я. — Этоже вечеринка!
Но мне было понятно, почему она нервничает. Мы вознамерилисьоказаться в центре насмешливого внимания, вместо того чтобы, как и говорилТревор, спокойно сидеть дома и смотреть телевизор. Но с какой стати веселитьсядолжны только одни эти пижоны? Только потому, что спальня Мэтта размером с моюгостиную? Только потому, что шмотки у нас не из бутиков? Но из этого вовсе неследовало, что я должна была торчать дома в день моего шестнадцатилетия.
Когда эта толпа пижонов высыпала в холл нам навстречу, япочувствовала себя Моисеем, велевшим Красному морю расступиться перед ним. Нашиодноклассники, выпучив зенки, таращились на мой готический прикид. Жаль, чтотам не было Томми Хилфигера.[6] Он был бы польщен. Все нацепилиего шмотки, ну прямо как школьную форму.
Гостиную Мэтта наполняли звуки группы «Аэросмит», густойдым, витавший над кушетками и креслами, мешался с запахом пива, пропитавшиматмосферу на манер дешевого ладана. Гости по большей части разделились напарочки, и те, которые не таращились на нас неодобрительно, были заняты другдругом. Похоже, нам тут и поговорить будет не с кем.
— Не могу поверить, что ты пришла, — сказал Мэтт,заметив меня в холле. — Я бы тебя сфотографировал, но не знаю, будешь литы видна на снимке!
Это он так прикалывался. Но при всем том Мэтт не был злобнымпридурком вроде Тревора.
— Пиво там. — Он махнул рукой. — Хочешь,покажу тебе дорогу?
Беки, неровно дышавшая к Мэтту, с перепугу затрясла головойи нырнула в туалет. Мэтт рассмеялся и направился на кухню. Я осталась ждать вгостиной и от нечего делать стала просматривать компакт-диски, лежащие убольшущего музыкального центра. Ну конечно — Майкл Болтон, Селин Дион, подборкамелодий из шоу. Чего и следовало ожидать.
Беки не возвращалась. Я пошла взглянуть, как у нее дела, иувидела, что туалет свободен, а подружки нет. Не было ее и в холле, поэтому япроследовала сквозь толпу гомонящих одноклассников на кухню. Кучка девиц, все сприческами по сто долларов, хмуро глянули на меня и вышли. Я осталась одна. Илитак мне показалось.
— Эй, цыпочка, секси-монстр, — послышался голос замоей спиной.
Это был Тревор. Он подпирал стену рядом со мной, помахивая баночкой«Будвайзера», зажатой в руке.
— Ты так придуриваешься на каждой вечеринке?
Он улыбнулся обольстительной улыбкой.
— Я никогда раньше не целовал девушку с черными губами.
— Ты вообще никогда не целовался с девушками, —сказала я и прошла мимо него.
Он схватил меня за руку, притянул к себе, заглянул голубымиглазами мне в глаза и поцеловал в губы. Целоваться он, должна признаться, умелздорово, да и вообще парень был в некоторых отношениях классный.
