Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– Но…
– Никаких «но»! У него нет наследников! И даже наследников второй, третьей и четвертой очереди, я узнавала. Родственники по линии жены отсутствуют. У него их вообще не слышно и не видно. Может, где-то и обретаются, но их никто не знает. И они наверняка не знают, что их Серега когда-то куда-то вложился. И может претендовать на бабло. Не надо ссать, муженек.
Жанка выбралась из-за стола, тяжело прошагала к двери, приоткрыла ее, выглянула в приемную, удовлетворенно улыбнулась, значит, секретарши снова не было на месте. Теперь она станет мучить ее за это. Станет требовать объяснений, грозить увольнением.
А может, довольная рожа у нее оттого, что их никто не подслушивал. Пойми ее, эту жабу! Сидит себе, сидит и вдруг является и квакает! На этот раз квакнула так квакнула.
Будет ли добро? Будет ли?
– В общем, так, – проговорила она вполголоса, снова плотно прикрывая дверь. – Это дело у меня на контроле. Ты сиди и не рыпайся. Но учти, мне придется задействовать энную сумму.
– Что значит энную?! – вскинулся он.
У него всегда четкий учет расходования средств. Если бы было иначе, давно бы уже вылетел в трубу. Он, если честно, даже с девками своими был весьма прижимист. Где уж выплатить пять миллионов! Господи, сумма-то какая нереальная, разве так можно!
– Немного, не переживай, – мотнула она головой с пониманием. – Знаю, что за рубль удавишься. За него много не попросят. Уголовник, да еще какой! Кстати, узнать бы про родственников того парня, которого удавил Серега.
– Зачем еще???
– Мало ли… – закатила она многозначительно бесцветные змеиные глазищи. – Может, там имеется кто-то, кто не простил Боголюбову его преступления. Может, там есть кто-то, кто жаждет отмщения. Тут надо покумекать.
Господи! Михаила вдруг замутило. И от ее противной рожи, пытающейся вылепить какие-то непонятные гримасы. И от толстой рыхлой фигуры, колыхающейся от каждого движения. И более всего от ее страшной затеи!
Да, ему жалко денег. Да, он никогда бы не отдал…
Да что там, не отдаст он Сереге ничего! Пока он там зад на нарах парил, он тут вкалывал. Мало ли что он вложил! Тут надо еще применение найти средствам, раскрутить их!
Нет, делиться он не собирается. Без вариантов!
Но он также против убийства. Категорически и бесповоротно против. Стать таким же, как Боголюбов? Ступить на путь преступления? Это страшно и опасно! Он в бизнесе-то старался придерживаться прозрачности, потому что трусил нещадно. А что говорить про убийство!!!
Нет, нет и снова нет! Если она затеяла что-то…
Пусть так и будет. Пусть все делает сама. Он ничего не желает знать! Ничего!
И в этом он вдруг увидел свои преимущества, блин. И даже повеселел. Ведь если он будет держаться в стороне, а Жанка все это страшное дело замутит и провернет, то он сразу одним махом избавится и от нее, и от Сереги!
– Здорово… – произнес он вполголоса своим мыслям.
Жанка тут же все поняла по-своему. Довольно оскалилась, подмигнула ему рыхлым морщинистым веком и произнесла довольно:
– А я что говорю! Конечно, здорово!..
Глава 3
Воскобойников Олег Иванович, сорока лет от роду, высокий некрасивый мужик, проживающий до сих пор с мамой и не продвигающийся по служебной лестнице последние семь лет, с тоской смотрел на жирную муху, бьющуюся в пыльном углу между оконными рамами. Она готовилась ко сну. Продолжительному, без сновидений, без забот и печалей. Да какие у мухи печали могут быть и сновидения? Это толстая крылатая тля, надоедливая, жужжащая, неотвязная.
Прямо как его начальство. Один в один! Оно так же жужжит, не отстает, надоедает. Крыльев только нет, и спать осенью и зимой не собирается. Наоборот, вернувшись из отпуска, набралось сил для нового жужжания и упреков.
– Олег Иванович, так пора бы уже начать что-то делать…
– Воскобойников, у тебя самый низкий процент в отделе по раскрываемости…
– Ну, нельзя же так, капитан! Нельзя день за днем отписываться! Где посадки?! Где громкие дела?! Уже семь лет у тебя затишье!..
Несколько месяцев, а точнее – три последних, Воскобойников только это и слышал. А что он? Разве он не работает? Работает, и как! Носится по городу, опрашивает свидетелей, выуживает информацию по крупицам. Он же не виноват, что народ стал осторожным и не желает сотрудничать со следствием. Не виноват, что не располагает к себе собеседника. Ну, не умеет он лучезарно улыбаться, не умеет быть коммуникабельным и приятным. Да и внешность его оставляет желать лучшего. Некрасивый, лысеющий блондин, с дряблыми щеками, морщинистыми полукружьями под глазами, неровными зубами и вялым ртом. Единственное, что ему самому нравилось, и он сильно надеялся, что нравилось кому-то еще, это его глаза. Черные, прожигающие, в ореоле темных длинных ресниц. Они могли пленять, да. Могли и завораживать. Так ему говорили его знакомые женщины когда-то.
Господи, когда это было?! Тысячу лет назад, кажется. Он уже забыл, когда в последний раз обнимал женщину. Забыл! Все, все повыходили замуж, понарожали детей, обзавелись некоторые и внуками.
– Ты что же, Олег, до сих пор один??? – ахнула тут как-то летом, столкнувшись с ним на овощном рынке, Злата – шикарнейшая в прошлом блондинка. А ныне раздобревшая в заду, боках и подбородке. – С ума сойти! Такой мужик пропал…
Он пропал? Правда, что ли? Хм-мм, странно. Он себя пропащим не считает. Занудным, неудачливым, может быть, но никак не пропащим. А что касается женщин, то тут он один лишь по одной причине. Он просто стал весьма разборчивым.
Так мама говорит.
Вспомнив о маме, Воскобойников еще больше опечалился. Старая, бестолковая, суетливая, но такая нужная! Он без нее просто не мог жить, если честно. И не собирался. И ее решение пожить у сестры в деревне годик-другой его просто сразило неделю назад. Оно подкосило его, съежило, заставило думать о себе как о никому не нужном хламе.
– Зачем тебе туда?! – ныл он, блуждая за матерью по комнатам. – Что там тебе в этом захолустье? Ишачить на тетю Надю и ее внуков?
– Зачем ты так, сына? Тетя Надя помогала тебе деньгами, продуктами, когда ты учился. И вообще, любит тебя, – упрекала его мать, собирая вещи в два старомодных чемодана с металлическими уголками. – И внуки с ней давно не живут. Все давно выросли и разъехались. Она совсем одна. И я еду скрасить ее одиночество. Да и свое тоже. Ты ведь постоянно на службе. Я целыми днями одна. Лифт без конца ломается. По лестнице ходить мне трудно. А там открыл дверь – и улица. На воздух… Хочу на воздух, детка…
Вчера детка посадил ее в поезд, сегодня рано утром мать там встретили, и она уже позвонила ему, нахваливая с восторгом окрестные пейзажи и двух холостяков, живущих по соседству.
– Они нашего с Наденькой возраста. Так что скучать не будем, – стрекотала мать, пересмеиваясь с сестрой. – Ты там тоже времени зря не теряй. Остался совсем один в квартире из четырех комнат! Некоторые о таких удобствах могут только мечтать! Ты теперь завидный холостяк, сына! С жилплощадью и без всякого довеска…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
